он поскакал дальше, Коновод пришел в еще более умиротворенное состояние, что меня не обрадовало. Это означало, что сейчас он начнет беседу за жизнь, из тех, что давно мне поперек горла и ушей. Так и произошло.
– Эх, вышибем красных. Заживем, – мечтательно протянул он. – Плюну я на эту суету. Стану коннозаводчиком. Я это умею. Какие у меня лошади будут! Со всего мира. Но сперва порядок тут наведу, на свободной матушке Украине. Такой, чтобы ни одна паскуда не пикнула. Чтобы все строем и гимн наш новый пели.
– Какой гимн? – полюбопытствовал я.
– А это мы придумаем. Много всякой интеллигентской шушеры будет у нас за похлебку горбатиться. И гимн сочинят. И спляшут, и споют, и портрет мой маслом нарисуют. Когда руку тяжелую почуют, они сговорчивые становятся.
– Павло Григорьевич, ну а если серьезно? Неужели рассчитываешь сдюжить и с кацапами, и, главное, со своими? Знаешь сколько поместных князьков в каждом уезде нарисуется. Своих душить придется.
– Передушим.
– А сил хватит?
– А где не хватит, помогут, – улыбнулся мечтательно Коновод.
– Кто тебе поможет? Такие у нас края: своя рубаха завсегда ближе к телу.
– Оттуда, – Коновод махнул куда-то в сторону запада. – Ты никак думаешь, вот Коновод такой наивный дурачок. Воду замутил и пытается там рыбку поймать, не зная, что ловит ее в стакане? Плохо ты меня знаешь… Без значительной фигуры за спиной и без гарантий за такие дела не берутся.
– И велика та фигура?
– Нормальная. По-шахматному, так целый ферзь.
– О как! Даже заинтриговал!
– Дед Мороз с подарками, – засмеялся Коновод. – Этот всем князьям князь. Он порешает. И с хозяевами. И с наградами.
– Дмитрий Мороз? Эка, – с уважением протянул я.
Он был командующим боевыми структурами КСУ – «Комитета Свободной Украины», фактически его военным вождем. Его прозвали и Дедом Морозом, и Генералом Морозом, а недоброжелатели со злости прилепили кличку Снежная Баба, которая широко разошлась по советским газетам. А сам он благосклонно, но неформально, разрешал звать себя Власником Украины. Он почудил на территории республики еще в начале двадцатых годов. Тогда его воинство огнем и мечом прошлось по Херсонской и другим губерниям, пока не было выдавлено РККА на территорию Румынии. Но никуда он не делся. Копил силы, умело вовлекая в свою орбиту националистов, сечевых стрельцов, белогвардейцев и петлюровцев – всех, кого объединяет ненависть к советской власти. Именно на него делали ставку поляки в разжигании конфликта с Россией.
– Думаешь, сболтнул по дури секретное? – насмешливо произнес Коновод. – Э, нет, Александр Сергеевич. Я тебе осознанно предлагаю меня держаться. Ты парень смышленый и авторитет у народа имеешь. В военном деле смыслишь. Вместе много дел наворотим. Украина рано или поздно будет свободной. И мы в ней будем фигурами.
– За спиной большой фигуры. Ферзя.
– Пока да. А дальше как получится…
Помолчав
