комиссары и наподдать могли, но он был живуч. Да и доля истины в нем была.
– Другое дело, – икнул Петлюровец.
– Борис Александрович, тебе не кажется, что сейчас не время для увеселений?
– Боевого товарища встретил. В моем эскадроне был. Знатный рубака.
– Из коноводовых «гвардейцев»? – тут же встрепенулся я, и в душе затеплилась надежда на прояснение ситуации.
– Из них. Пришлось часы подарить. От сердца оторвал, – горестно вздохнул Петлюровец.
– Эка тебя угораздило. – Я знал, что серебряные часы «Павел Буре» Петлюровец хвастливо любил. – И как, оно стоило того?
– Стоило, – вдруг строго и ясно проговорил Петлюровец.
– Что узнал? Не томи!
Петлюровец неторопливо потянулся к медному ковшику, зачерпнул из бадьи воду и сделал большой глоток. Потом умыл с фырканьем лицо. И только после этого произнес уже почти трезвым голосом:
– Да бутафория все это восстание. Чтобы цель прикрыть. Малюсенькую такую. Пустяковую.
– Что за цель? – встрепенулся я.
– Э-э-э, брат…
Глава 10
Коновод схватил со стола наган, направил в мою сторону и выстрелил. Грохот ударил по барабанным перепонкам… Еще один выстрел.
В помещении терпко и дымно запахло порохом. В ушах зазвенело. Сзади что-то упало, потом звонко закапало.
Коновод со стуком бросил оружие обратно на стол и зло прикрикнул:
– Вот тварь хвостатая!
– Не переживай так, Павло Григорьевич, – заворковал встревоженный Батько. – То ж скотина неразумная!
– Да вокруг только и есть, что скоты неразумные! – Коновод обхватил руками голову, отодвинув в сторону нашу трофейную военную карту местности с грифом «Секретно». Ее подарили бунтари из красноармейской роты, и она нам сильно помогала.
Я осторожно обернулся. На столе, накрытом для нашего традиционного пиршества по завершении обсуждения громадья планов, царил кавардак. Глиняная крынка разбита пулей, молоко капало со стола на пол. Плошка со сметаной опрокинута. Шмат домашней колбасы бесследно исчез. По полу катилась бутыль с горилкой. В общем, погром. Не страшно. Мигнем – новое притащат, награбят, если надо. Но Коновод все не успокаивался.
Объяснялось все просто. Пока мы судили-рядили военные вопросы, за нашей спиной на стол заскочил огромный полосатый кот и вцепился зубами в круг колбасы. Откуда только сил хватило – поволок его целиком. И так нервный, Коновод, завидев это святотатство, не нашел ничего лучше, чем схватиться за оружие. В кота не попал, зато хвостатый, метаясь от пуль, опрокинул все что только мог.
– Не, ну стащил колбасу! Мерзкое отродье!
Коновод ненавидел кошек. И собак тоже. Впрочем, как и людей. Только лошадей любил и прощал им все.
– Так, Петро, пиши приказ, – обернулся он к главному писарю. – В селе кошек извести
