еще? – слышится за спиной, и я вздрагиваю. Черт, какой у него все-таки голос, просто атас. Поворачиваюсь с улыбкой и пихаю ему свой рюкзак.
– Столько, сколько нужно.
Начинаю набирать одежду в руки. Шорты, бриджи, футболки, маечки, шлепанцы. Я ведь до сих пор босиком. Иду в примерочную и смотрю на своего провожатого через спину. Он как обычно не проницаем. Но, что интересно, почти на меня не смотрит.
Закрываюсь в примерочной и кидаю его футболку через верх. Прекрасно знаю, что словит. По нему видно, что с реакцией все нормально. Затем начинаю мерить одежду, ткань которой меня очень не устраивает. Но этот придурок прав, в бутик он меня не повезет.
– Ты хоть бы имя свое сказал, а то я уже устала в своей голове тебе эпитеты придумывать.
– Мне тебе посочувствовать? – отвечает он вопросом, что дико злит, но я все равно улыбаюсь, когда отодвигаю шторку и предстаю перед ним в кроваво-красном топике и таких же шортах в облипку.
– Нет, конечно. Что скажешь?
– Скажу, что кто-то не посмотрел размер.
– А, по-моему, сидит идеально.
Он подходит вплотную и берет бирку, на которой указан подростковый размер.
– Ну и что. Я почти подросток. Вообще-то только школу закончила.
– А ведешь себя, как прожженная сука. Но кто я такой, чтобы судить тебя, верно?
Мне нужно быть милой, милой и доброй. Но не получается. Я просто снимаю с себя все это и кидаю ему в лицо.
– Повесь на место, раз такой правильный.
Вижу, что рядом рот открывает мужичок, но его тут же уводит возмущенная жена с выводком. И почему у них вечно такой вид, словно дети – единственное в жизни счастье. Хотя, судя по мешкам под глазами…
Закрываю штору и надеваю свободные шорты цвета хаки, шлепанцы и свободную футболку. Но тут через верх мне летит комплект нижнего белья.
– Белье надень.
– Волнуешься за мою честь или ревнуешь, – выглядываю, снова стягивая с себя футболку.
– Чтобы ревновать человека, меня должна заботить хоть сколько-то его судьба. А твоя волнует меня ровно настолько, чтобы вернуть тебя отцу живой.
– И девственной?
– Сомневаюсь, что это про тебя.
– А проверить не хочешь?
– Нет желания. Если мне будет нужен секс, я найду его без помощи охеревшей малолетки.
– Малолетки. А самому-то тебе сколько лет?
– Ты задаешь слишком много вопросов. Давай живее одевайся или…
– О, новые угрозы. А папа разрешил со мной так обращаться?
– Ты сама разрешила. Более того, – он подходит так близко, что я вижу шикарные ресницы, которым можно позавидовать. Черт, как же он крут в этой своей бесчувственности и безэмоциональности. Как же хочется увидеть его в гневе, вывести из себя. – Ты даже разрешила себя поиметь… Жаль мне это не интересно.
– Нет? А может ты этот… Заднеприводный? Иначе как объяснить, что ты можешь не хотеть заняться
