мотивирует к результативной работе, купирует риски миграционных процессов. Но…так это видится мне, не раз бывшему на Северном Кавказе, и желающему видеть весь ваш край цветущим и гостеприимным.
Все сложные исторические процессы взаимовлияния этносов и культур наложили определенный отпечаток на этнопсихологические особенности народов Кавказа, на национальный характер горца, начиная от фамильных преданий и легенд до современной организации жизни в ауле. Здесь в главы муниципальной власти выбирают односельчан уважаемых, авторитетных, старейшин, и это не фикция. Этнопсихологические характеристики, включающие этнопсихологические инварианты, соответствуют социальным ожиданиям населения и определяются в процессе социологических и этнопсихологических исследований базовых ценностей. И, казалось бы, «зачем бы не жить в мире?».
Однако реализация на практике этнопсихологического подхода к управлению этническими различиями и миграционными процессами может столкнуться с серьезной проблемой. Она заключается в недостатке специалистов, умеющих решать проблемы этничности…как на Кавказе, так и за пределами его географии, ибо более эффективно решит проблему авторитетный представитель аналогичной этногруппы, нежели пришлый «инопланетянин», владеющего актуальными исследованиями этнопсихологических аспектов малых народностей не вполне, поверхностно и, что самое ужасное – лишь теоретически. Знание этнических традиций, генеалогические корни, понимание необходимости толерантного отношения и межэтнического взаимодействия разных народов – лучше дается местным.
Психология общения. Корректность прежде всего
Специфика проблемы межгрупповых конфликтов в ее междисциплинарном характере, поэтому этнопсихологические знания необходимы не только этнографу, социальному психологу, но и социологу, педагогу, воспитывающему на своей земле новое поколение кавказцев. И здесь нельзя мыслить без учета исторических фактов. Поскольку риторический вопрос Чернышевского «что делать?» остается актуальным в части смягчения межгрупповых конфликтов и совершенствования межэтнического взаимодействия, я эмпирически исследовал возможные причины конфликтов в частности на Северном Кавказе.
Современные чеченские подростки – те дети, глаза которых я видел в двух метрах от себя в Гойтах, Урус-Мартане, Старых Атагах и Итум-Кале в январе-марте 2000… Я ехал на броне, уставший, закопченный и чумазый, в комьях грязи и полинялом бушлате, в котором ни за что (на тот момент) не отгадаешь его первобытного колера. Тогда я был русский «капер» (как нас называли) – мародер и неверный (хотя кроме последнего определения, пожалуй, ни с чем не соглашусь, ибо вряд ли я даже кого-то подстрелил по специфике службы). Но детям – все равно, не объяснять же… Мне казалось, что так смотрят только на меня; нет, это обман зрения.
