бумаг пухлая папка – закрыли въезд в России, кого-то на принудительное выдворение. Далее интереснее.
Рядом с Санкт-Петербургом работает только один накопитель (перед отправкой на родину) для таких граждан – в Красном селе. И он вечно (!) переполнен. Только сейчас, в апреле 2014 года вводится его «вторая очередь» там же.
Нелегалов тысячи и миллионы. Вот это у нас называется «бутылочным горлом». Наловим, а выдворить не можем. Если отпустить, то они тут же (в подавляющем большинстве случаев) теряются, поэтому обязательно необходимо сопровождение. Вот такая реальная ситуация в Петербурге, да и по всей стране – с вариациями – похожа.
Инициативы-то есть. Теперь только дурак – без инициативы. Тем более – депутат. А механизм для реальных действий предусмотреть – это нам не надо, некогда, незачем. Вот это я называю популизмом, вот именно это я называю профанацией. Возбудить общественное мнение, но ни черта не сделать по уму.
Что надо поправить? Увеличить штат инспекторов (без этого никак), на одного мигранта, с учетом того, что ему надо «откатать пальцы» и завести административное дело на 10–12 листов, отпечатать протоколы и постановления о наложении штрафа (при выдворении или закрытии последующего въезда – еще пачка бумаг), с учетом их обученности «включать дуру» о том, что не понимает рус. языка, и прочих немаловажных в деле факторов, на одного такого мигранта уходит до 40 минут времени. А их… тысячи.
Улучшить условия работы (5 человек работают спина к спине – как грузчики – в кабинете 9-10 кв. м). И поднять зарплату. Банально, но это так. 12–18 т.р. аттестованному инспектору или государственному служащему может быть вполне хватает в провинции, но не в Москве или Санкт-Петербурге, где жизнь сама по себе дорога.
Отсюда постоянный кадровый голод, и ротация кадров. Возможно – как мера – еще больше увеличить штрафы для мигрантов и работодателей, но это уже второстепенно. Сегодня актуальнейшая задача – убрать эффект «бутылочного горла», в котором все хорошее стопорится. Вот где в первую очередь нужны инициативы.
Создается впечатление, что народ в России постоянно готовят к каким-то катаклизмам, а затем их стараются с переменным успехом разрешить. Этим сарказмом пронизана вся история российского государства. К примеру, Петр I относился к искусству рационалистически: по мнению «шкипера» на троне искусство должно или украшать жизнь, или учить этой самой жизни. Особенно отличал русский император искусство огненных потех. При Петре жители новой столицы – Санкт-Петербурга – были свидетелями поражающих воображение фейерверков. Казалось бы, все ясно: разлетающиеся в небе огненные цветы – это красота в чистом виде. Но нет, на одной из ассамблей царь признался прусскому посланнику: «Я опытом определил, что народ, привыкший к потешным огням, не боится огня в сражениях настоящих».
Результаты
