там, – тем временем произнесла Селина, указав гостю направо.
– Спасибо. Я не прощаюсь. – И удалился.
А я только сейчас смогла вспомнить, где слышала это имя. Валкот, тот самый, из-за чего младшая сестра Архольда Одетт устроила настоящий скандал, отказавшись ехать вместе с нами в столицу.
– Это?… – произнесла я, повернувшись к подруге.
– Друг Дерека. Тот самый, кому он обещал руку Одетт.
– Это он зря, – пробормотала я, вспомнив, как горели злостью чёрные глаза девушки.
– Я тоже так думаю, – вздохнула Селина. – Жаль, что мужчины слепы и глухи к нашим доводам.
Оставшийся вечер прошел удовлетворительно и без заметных происшествий. Гости разъехались во втором часу ночи. Я сразу же отправилась в свои покои и уснула, как только голова коснулась подушки, и проспала до утра. Я бы поспала дольше, но не дали.
Громкий крик, грохот, топот ног, снова крик и ругань.
Я села в постели по инерции, еще до конца не проснувшись. Шум стал еще громче. Кое-как продрав глаза, я схватила с кресла халат, накинула поверх сорочки и, завязав пояс, вышла в коридор, отчаянно зевая и пытаясь проснуться.
– А что происходит? – спросила я у пробегавшей мимо служанки.
– Там… у графа Элкиза… там такое, – только успела произнести она.
Я дослушивать не стала, поспешив к покоям Торнтона, которые находились в конце коридора. Точное их местоположение я не знала, но шум и крики шли именно оттуда.
Народу у покоев графа собралось много. Не только любопытные слуги, но и Селина с мужем, заплаканная тётушка и смущенная Делайн.
– Что здесь происходит? – поинтересовалась я, протискиваясь вперёд, пока не вошла в спальню Торнтона и не увидела самого хозяина, стоявшего у собственной кровати, в которой…
– Элодия?!!!
Кузина выглядела самым примечательным образом: взлохмаченные волосы, примятые с той стороны, где она лежала; заспанные глаза, которые сейчас были полны слёз (парочка огромных капель красиво стекала по румяным щекам); припухшие после сна алые губы и тонкий шелковый пеньюар с приспущенными бретелями, к которому девушка прижимала ручку, пытаясь одновременно прикрыться и выглядеть соблазнительно-невинной.
«Великие, какая же она дура! Даже сейчас, находясь в центре гигантского скандала, Элодия продолжала играть свою роль».
И на что надеялась? Что Элкиз, как самый настоящий рыцарь из древних баллад, проявит благородство и спасёт её поруганную честь? Ведь честь действительно пострадала. Даже то, что между ними ничего не было – а картина, открывшаяся моему взору, говорила именно об этом, – не сможет спасти кузину от позора.
Это насколько надо быть самоуверенной и глупой, чтобы поверить, что это сойдет ей с рук?
Пока я пыталась собраться с мыслями и не броситься на дурочку с кулаками, Архольд быстренько разогнал любопытных слуг, отправил застывшую Делайн к себе в комнату и только потом осторожно произнёс, обращаясь к застывшему каменной статуей
