а значит – двигающие вперед богочеловеческий процесс. Добровольным участием в богочеловеческом процессе эти деятели оправданы перед Богом. В работе «Мистическое движение нашего времени» он определяет культуру как взаимодействие поколений для достижения «цели мистической, религиозной». В этом смысле религия и культура становятся у Д. Мережковского дополняющими и взаимозаменяющими друг друга понятиями. Д. Мережковский заявляет, что культура заменит собой религию, займет ее место, т. е. сама станет религией, настолько сильна в ней сегодня мистическая составляющая.
Задачей культуры всегда было отражение жизни человеческого духа, культура была для Д. Мережковского той областью, где действовал «гений», являвшийся, по НРС, мировой скрепой процесса созидания богочеловечества, тот творец, гениальность которого, по Н. Бердяеву, должна была быть признана «святостью».
Д. Мережковский утверждал, что носителем религии культуры должен стать народ, а духовенство реакционно, если оно считает, что всякое участие в делах мирских есть компромисс, отход от религии в «безбожие». «Народ еще не дошел до неизбежной точки… еще вовсе не осознает, в кого и как верить… Нет, лучше народу прозреть и стать перед этим страшным раздвоением путей – жизни и религии… Лучше народу, подобно людям новым[105], ошибочно уклониться… в сторону безбожия… нежели охранять… не осознанную им веру»[106]. Таким образом, писатель поставил рядом с народом людей новых – еще не признанных деятелей, которые поняли, что религия не может существовать вне «дел мирских», что религия и культура – одно, и потому культура как «плоть мира» должна занять свое место в Церкви.
С такой установкой Д. Мережковский начинает рассуждать в той же статье о том, что «носитель культуры», веруя, и не подозревает, «какой мираж эти два пути» – мир, который «во зле лежит», и вера. «Неужели они не одно, как Отец и Сын – одно? А где Отец и Сын – там и Дух животворящий. Двух путей нет в действительности», но придерживающиеся их «раскалывают Единое… Духа животворящего нет ни на тех, ни на других». Победить же окружающее и наступающее на Россию «язычество и мещанство западной цивилизации, угрожающей России торжествующим Хамом», можно «лишь последней силой последней религии – религии Троицы, религии всеобъемлющей… принимающей в себя всю настоящую и будущую человеческую культуру, все откровения и знания, соединяющей в себе разум-волю-чувство, как соединены в человеке его дух-душа-плоть»[107].
Сформулировав связь культуры и религии, Д. Мережковский показал в общих чертах свою «религию Троицы»[108]. Долгое время в России, по Мережковскому, мы были лишены культуры как религии, т. к. взяли христианство из византийского «замутневшего источника». Византия, по заключению
Но есть мережковцам. Курсив мой.
Там же. С. 86. Курсив Мережковского.
Примечательно, что в 1907 г. журнал «Век» опубликовал заметку, подписанную «свящ. Николай Кушнерук», которая была озаглавлена «К вопросу о „новом“ религиозном сознании». Автор заявил, что на деле учение это «не ново, даже очень не ново» Так как еще в XII в. существовало на Западе среди «нищенствующих братьев… сочинение, которое под заглавием „Вечное Евангелие“ поразило ужасом всю латинскую иерархию. Приверженцы „Вечного Евангелия“ заявили», – писал Н. Кушнерук, – «что оно замещает собою Новый Завет, как последний заменил Ветхий; эти три книги составляют тройственное откровение, соответствующее Троице Божества. В Божественном управлении миром существуют эпохи… под влиянием Бога-Отца… под влиянием Бога Сына, но наступает время, когда он будет находиться под влиянием Бога Духа Святого» (см.: Век. 1907. № 25. С. 400). Читал ли заметку Д. Мережковский? Несомненно. В пользу этого говорит то, как оперативно реагировал Д. Философов на споры, происходящие в российской прессе, присылая свои статьи из Парижа. Зная о том, что было время, когда Д. Мережковский зачитывался апокрифами, можно предположить, что и учение это было ранее ему знакомо. И, может быть, легло канвой для дальнейших надстроек. Так или иначе, опровержение от Мережковского в печати не появилось.
