в стаде: по головам.
– Неужели все политики не имеют совести? Их ведь тоже, как и других людей, матери родили, и каждый когда-то был ребёнком. И у каждого, наверное, есть семьи: жёны, дети. Неужели им перед своими семьями ни капельки не стыдно быть такими подлыми? Неужели среди политиков совсем не бывает честных людей?
– Не знаю. Я думаю, если и есть честные и порядочные, то их очень мало. Но, по-моему, тут не только политики виноваты. Я же вижу: большинство чеченцев ненавидит русских, как будто наши народы уже навечно враги. А может, теперь так оно и будет…
– Если честно, Серёжа, то Россия сильно обидела вайнахов21. Ты же знаешь, что в сорок четвёртом всех местных жителей выселили отсюда в Казахстан и Среднюю Азию, да?
– Ну, слышал.
– А слышал о том, как советские войска тут зверствовали? Вот, хотя бы про аул Хайбах – знаешь, что с ним сделали?
– Нет, не знаю. А что там такого произошло особенного?
– А вот я тебе сейчас расскажу. Выселять вайнахов начали в феврале сорок четвёртого года. За три дня всех, кто жил на плоскости, погрузили в поезда и отправили в ссылку. Но в горах ещё остались люди – в аулах и сёлах, куда военные не могли доехать на машинах, потому что дороги замело снегом. Несколько дней добирались войска до Хайбаха. Потом его жителей, которые ещё ни о чём не подозревали, согнали в конюшню. Семьсот человек – стариков, женщин и детей, ведь мужчины воевали с немцами – заперли на замок, обложили соломой и подожгли… Как ты думаешь, что после этого могут чувствовать вайнахи к русским?
– А ты откуда обо всём этом узнала?
– У нас каждый о Хайбахе знает. Рассказ о нём, наверное, ещё долго будут передавать из поколения в поколение22.
Некоторое время ты сидел молча, переваривая услышанное. Затем сказал:
– Вот ты считаешь, что Россия обидела вайнахов. А разве при Сталине русских мало ссылали и сажали?
– Я не спорю, было. Но не весь же народ у вас отправили в ссылку. А вайнахов – всех, со стариками и детьми! Так что русским сильно повезло.
– Ну ладно, ты сама посуди: если б Сталин сослал подчистую весь русский народ, кем бы он тогда правил?
– Нет, это понятно…
– Вот и вся причина «везения» русских. Но в любом случае получается, что виноват не народ, виновата советская власть. Её вожди, в конце концов… Согласна?
– Согласна. Но это была власть русских.
– Ну ты даёшь, Муи! Разве Сталин был русским? Или Берия?
– Нет, грузинами.
– О чём же тогда речь? Или вспомнить ещё Троцкого и разных зиновьевых-каменевых – разве они были русскими?
– Серёжа, я не очень-то разбираюсь в истории. Давай не будем спорить. К чему это нам?
– Но ты пойми, милая, я всё это веду к тому, что мы перед вайнахами ни в чём не повинны. Есть же поговорка, что бандиты и подлецы национальности не имеют. Да и почему лично я должен
Вайнахи – чеченцы, ингуши и бацбийцы – родственные народы, объединённые общим происхождением и близкими друг другу языками нахской языковой группы.
Упоминание о трагедии в ауле Хайбах встречается во многих источниках. Так канд. ист. наук Э. А. Исаев в книге «Чеченцы: история и современность» пишет: «… тысячи и тысячи детей и стариков бериевские палачи сожгли в сараях в горных районах. Только в ауле Хайбах Галанчожского района их сожгли более 700 человек». А вот отрывок из статьи Сайд-Эмина Бицоева («Республика-плюс». Приложение к газете «Республика». Грозный, № 17, 1994): «…Когда все собрались (горцев оказалось несколько сот человек), ворота конюшни накрепко закрыли. Возглавляющий операцию начальник Дальневосточного краевого управления НКВД Гвишиани скомандовал… поджигать… Вряд ли предполагалось, что кто-то посмеет возразить варварскому приказу. Капитана Громова и молодого бойца истребительного батальона Дзияудина Мальсагова (присутствие чеченца в этот момент оказалось для всех совершенной неожиданностью), пытавшихся остановить организованное массовое зверство, быстро нейтрализовали… Обложенная со всех сторон колхозная конюшня мгновенно вспыхнула. Когда она оказалась объятой пламенем, огромные ворота рухнули под натиском людей, и обезумевшая толпа хлынула наружу. Жуткие крики людей, стоны, ужас на лицах тех, кто уже успел выскочить из пепла, горящие живые люди, на которых лопается и расползается кожа. Гвишиани хладнокровно скомандовал: «Огонь!» Из сотен стволов раздались автоматные очереди. Впереди бегущие падали под градом пуль, заслоняя собой выход. Через несколько секунд образовалась гора трупов, которая не позволила никому выйти. Ни один не спасся. Громова и Мальсагова уводили под конвоем… Через несколько дней капитан Громов и Мальсагов вернулись в Хайбах. Солдат уже не было, возле конюшни, от которой остался лишь кровавый пепел, возилось несколько местных жителей. Как выяснилось, в тот трагический день на рассвете они ушли в горы за дровами и только по случайности остались живы. Они видели жестокую казнь своих земляков. А когда войска ушли, вернулись в аул, чтобы по мусульманскому обычаю предать останки мучеников земле… Жандар и Ясу Гаевы, Элберт Хамзатов, Ахмад Гамаргиев и другие проделали нечеловеческую работу. Долбя мёрзлую землю и рискуя ежеминутно оказаться под автоматным огнём (народ выслали, и оставшиеся автоматически считались бандитами), в мороз, без сна и отдыха трое суток эти люди хоронили своих сожжённых братьев и сестёр…»
