моих друзей имели для меня большой вес – ясно было, что если бы ему пришлось часто общаться с Эриком, эта ситуация была бы чревата постоянными конфликтами. Если бы среди моих поклонников выбор делал Гриша, то можно было не сомневаться, кого он выберет – Володю он признал с первого взгляда. А вот к Вите, появившемся у меня в квартире в первые осенние дни, он отнесся совершенно равнодушно – как к соседскому спаниелю Гоше.
Витя, конечно, не предупредил меня о приезде. Как-то утром в воскресенье раздался звонок, я открыла дверь, придерживая Гришу за ошейник – и на пороге стоял он, загорелый и сияющий, с огромным букетом гладиолусов. Сперва я разозлилась, потом поняла, что сердиться на него бесполезно. Витя из тех зануд, с которым, по известному анекдоту, легче переспать, чем объяснить, почему нельзя. Чем больше его отвергаешь, тем больше он к тебе липнет, и ничего тут не поделаешь! В течение двух часов я пыталась объяснить ему, что я его люблю исключительно как друга… Тут может помочь одно – сказать мужику, что сам запах его тебе отвратителен, что тебе легче прикоснуться к дохлой лягушке, чем к нему и у тебя в данное время есть любовник, который может дать ему сто очков вперед. В общем, смертельно оскорбишь его – и он, может быть, и уйдет. Но не могла я такое сделать с Витей – приходилось терпеть. К тому же мне не хотелось ему врать – я не такая правдолюбка, как Аля, но что-то от сестры во мне все-таки есть. Когда мы прошли все еще раз по пятому кругу, оба были выжаты, как лимон; по лицу Вити стекали капельки пота – не от жары, хотя сентябрь выдался на удивление теплый. Вытирая лоб носовым платком, он вдруг сказал своим обычным тоном:
– Ну ладно, хоть сполоснуться в душе ты мне разрешишь? Я только что с "Красной стрелы" – хоть и не самый худший поезд, но все же…
Уж в этом я ему отказать никак не могла. Когда он отправился в ванную, я сделала себе кофе и уселась, чтобы слегка отдышаться. Увы, передохнуть мне так и не удалось – снова зазвучал дверной звонок. По тому, как злобно зарычал Гриша и шерсть встала дыбом у него на загривке, я поняла, что этот новый посетитель – Эрик. Тут мне самой впору было ощетиниться: ну и ситуация! Я совсем позабыла, что мы с Эриком договорились сегодня пойти на выставку в одну из модных московских галерей.
Прежде чем отворить дверь, я закрыла Гришу в маленькой комнате. Эрик, элегантный до невероятия, склонился надо мной и нежно поцеловал в щечку; с каждой нашей встречей его поцелуи становились все нежнее и ласковее, он как бы поддразнивал меня – и это меня пугало. Вернее, пугала меня моя собственная реакция: все последние годы мы с Витей чуть ли не каждый день занимались сексом, и несмотря на всю мою отчаянную решимость жить одной и ни с кем не связываться, ночами я изнывала от желания и вспоминала Алину пациентку Настю, готовую изнасиловать всю мужскую палату. Что бы там не творилось на высших уровнях нашей психики, физиология есть физиология.
Так вот, Эрик, выпрямляясь и слегка кося глазом на дверь, за которой заперт был Гришка, вдруг застыл. К таким знакомым лаю, рычанию и скулежу примешивался еще один звук,
