непонятно как попавшая туда.
Ему страстно захотелось прикоснуться к игрушечной талии, почувствовать пружинистую упругость налитых девичьих мышц, уловить тайну интимного запаха. Чего греха таить – даже трусики, шаловливо выглядывающие из-под задравшегося подола, родили череду фантазий.
– Как ты туда забралась, проказница!
– Не знаю. Он так жалобно плакал.
– Бросай, коты – зверюги живучие. С ним ничего не случится.
– Он не зверюга, он маленький… и пушистый. Как вам не стыдно! Он кушать хочет.
Пришлось помогать пигалице.
Жадно впитывающий деликатные впечатления взгляд стал наградой за возможность прикоснуться к запретным для всех прочих тайнам. В глубине тела немедленно зародилось возбуждение, признать факт которого было ужасно стыдно.
– Я Света, большое спасибо. Вы меня спасли.
Девушка деликатно потупила взор. Егор был смелее: внимательно следил за мимикой, жестами, реакцией на его взгляд.
У Светы были красивые руки, плавные движения, тихий мелодичный голос, яркие выразительные глаза, игривые ямочки на щеках, появляющиеся каждый раз, когда девушка смущалась.
Потрясённый первым впечатлением (возможно Егор воспалённые романтические ожидания принял за наваждение), взволнованный обменом взглядами, ему показалось, что никогда не видел в женских глазах такой духовной мощи, столь активного притяжения.
Даже очень юная женщина мечтает, чтобы её запомнили в момент триумфального торжества, когда она произвела на оппонента незабываемое впечатление. По всей видимости девочка старалась понравиться.
Эмоциональная волна, заставившая фантазировать, стремительно нарастала, погружая его в океан ликующей радости, в ожидание безмятежного счастья, поиски которого здесь и сейчас занимали его более, чем что либо иное.
Вечерние сумерки в этот торжественный миг растворили в себе без остатка будничную суету дня. Остатки закатных красок окрыляли очарованием момента. Девушка – далёкая, недоступная, совсем чужая, но уже долюбленная в романтических грёзах до страстных стонов, сладостных спазмов и интимных признаний… девушка, с которой у него абсолютно ничего не было… и как бы было… всё-всё-всё. Или могло быть.
Разве мог он упустить столь волнующий момент?
– Ты такая, – Егор не нашёлся сразу, что сказать, смутился, – добрая, великодушная… и очень-очень красивая.
– Скажете тоже, самая обыкновенная. Вы же не прошли мимо.
– Что теперь… возьмёте его домой?
– Придумаю что-нибудь. Отдам в хорошие руки. Смотрите, какой замечательный. Вы случайно не Антон?
– Егор.
– Вот и славно. Значит, будет Тошка.
Знакомство завязалось само собой. Светлане нравилось, что в любом настроении Егор мог внимательно выслушать, ободрить, что-то логически целесообразное,
