Витька, не моргнув, вспомнил вдруг про кучу неотложных дел, сказал, что завтра на работу, надо выспаться.
До остановки автобуса шагали молча, рук не отпускали.
Каждый думал о своём.
Прощальный поцелуй всё же состоялся.
– До завтра. Как всегда в шесть? Уже скучаю.
– Я тоже, – неуверенно или равнодушно ответила Даша.
Витька долго махал руками, прыгал, подставляя ладони к окну, посылал воздушные поцелуи.
Девочка, проехав одну остановку, сошла, не понимая почему, зачем.
Некомфортно на душе, слабость какая-то, словно отравилась чем. Захотелось прогуляться. Просто так.
На мгновение Даша задумалась. Мысли улетели далеко-далеко. Удивительным было то, что они кружили в пустоте, словно кругом лежал снег, которого она никогда в жизни не видела, который был и сверху, и снизу – везде. Но холодно не было: непривычно, одиноко, тоскливо – да.
Отчего-то ни с кем не хотелось разговаривать, видеться, – улягусь прямо здесь, – подумала она, буду ждать, когда появятся звёзды.
В сознание вернул велосипедист, наехавший на неё колесом.
Даша очнулась, принялась оглядываться. Задумалась-то всего на минуточку. Как умудрилась оказаться здесь, на набережной? Цветущие кустики. Скамейки. Вон на той они целовались.
Надо же, опять её успели занять, тоже целуются, да как увлечённо.
А Витька как сюда попал?
Даша выпучила глаза, напрягла зрение: Витька. И она – та, без комплексов, с ироничным взглядом и трусами верёвочкой.
Линия судьбы
Подушка сохранит пустые сны,
как первоклашка – стеклышки цветные;
царапины глухим глаголом «были»
годами заживать обречены…
Ксения Хохлова
Ночь выдалась невыносимо тяжёлая, долгая-долгая, практически бесконечная, несмотря на то, что пролетела за одно нескончаемое мгновение: даже покурить было некогда.
Теперь можно присесть с закрытыми глазами, расслабиться, забыть о четырёх срочных операциях, о мешках с окровавленными салфетками, изматывающей череде уколов и капельниц; о сердце, которое едва не выпрыгнуло из груди, когда пациент под наркозом запросто разорвал фиксаторы и соскочил с операционного стола.
Мало того, что реанимация могучего, но беспомощного тела потребовала массы агрессивной активности и с невероятной скоростью потраченных нервов, так ещё и хирург от потрясения грохнулся в продолжительный обморок.
В его кабинет сестра пришла обговорить неоднозначную ситуацию. Доктора не было.
На секундочку смежив веки, Галя мгновенно провалилась в подобие транса, когда голова идёт кругом, а ты падаешь в глубину бездонной пропасти спиной вниз.
Позвоночник стонал от напряжения, мышцы ног сводило судорогой, в голове царил странного характера вакуум; создалось впечатление,
