дровосек: женщин люблю – не скрываю. По обоюдному согласию. Никакой жеребятины – исключительно здоровья для. А тебе предложение делаю, поскольку влюблён безоглядно.
– Так я и поверила. Ладно, больной, не отвлекайтесь от главного. Вам необходим позитивный настрой, покой, лечение и хорошее питание.
– Покой нам только снится. Я сладкое люблю. Пирожки… с повидлом, яблоки, – Корепанов жестом показал, что на самом деле имеет в виду и тут же пошёл в атаку, – сделай мне искусительница искусственное дыхание, иначе не выживу.
Галя покраснела, хотя застенчивостью никогда не болела, – над любопытным предложением обещаю подумать. Позже. Просьба приступить к немедленной реанимации оставлена без удовлетворения. Вынуждена оставить вас, Корепанов, на попечение специально обученного медицинского персонала. Настойчивее будьте. Кто-нибудь да откликнется. А я спать ужасно хочу.
– Ты меня неправильно поняла. Сегодня Игорь Станиславович, то есть я, как никогда серьёзен. Буду ждать… надеяться на лучшее. Дай хоть причёску понюхать, недотрога, в ручку чмокнуть. Я ведь только с виду азартный игрок и авантюрист, на самом деле – застенчивый романтик. Вот только предчувствие: до утра не доживу.
– Думать не моги. Зря что ли всю ночь тебя выхаживала!
– Звучит как признание в любви. Зовут-то тебя как, невестушка?
– Галина Тимофеевна.
– Душа поёт, Галенька. Прислонись щёчкой, не вредничай, громко петь не могу. Я в весеннем лесу пил берёзовый сок, с ненаглядной певуньей в стогу ночевал…
– Замечательная песня, Корепанов. Я её тоже обожаю. Да не про нас.
– Отчего же? Кто мне запретит… с невестой… в стогу. Не отнимай надежду, дай умереть счастливым.
– С чего бы вам умирать, Игорь Станиславович? У края могилы про любовь не вспоминают, к девушкам не пристают.
– Как сказать. Вот я, три десятка лет с хвостиком небо коптил: под смертью ходил, женщин любвеобильных, но не шибко разборчивых, мимоходом обхаживал, бывало слова нежные, на ушко шептал, хитрец, но, ни разу не пришлось влюбиться всерьёз. Только теперь понял: тебя искал. Веришь?
– Зачем я тебе?
– Не зачем, а почему. Влюбился, говорю, на полном серьёзе влюбился.
– Выживешь – поверю.
– Слово даёшь?
– Даю! Но на этом всё. Никаких вольностей. Швы снимем – тогда поговорим.
К вечеру у больного до критической отметки поднялась температура. Персонал суетился, собрали консилиум. Лабораторные исследования и клинические симптомы указывали на сепсис.
Трое суток Игоря Станиславовича выхаживали в реанимационном отделении. Галя приходила к нему, подолгу сидела, держала за руку, – ты чего, Корепанов, – слезливо скулила она, – замуж звал, а сам в кусты. Нечестно так. Я же поверила. Может у меня тоже… в первый раз. Ты только выживи, я тебе всё что хочешь, одного тебя любить буду. Думаешь, сама не хотела к тебе прислониться? Ещё как хотела. Ты мне сразу занозой в сердце
