хочу извиниться.
Поднимаю на него глаза. Капли скользят по его лицу, оставляют мокрые следы, очерчивают идеальные черты. Останавливаю взгляд на его губах – необычайно чувственных и манящих. Я еще помню, как безумно вкусно их целовать, я еще помню, как его поцелуи доводили меня до края… И от этого злюсь еще сильнее.
– Что-то ты поздно спохватился. Сто лет прошло.
– Прости меня, – порывисто обнимает и прячет под зонтом, а я забываю, как дышать. Опять по тонкому льду, еще немного – провалюсь в ледяную воду и не выплыву. Тогда чудом выплыла, а сейчас уже не смогу. Поэтому отталкиваю его. Грубо, резко, что есть сил.
– Не могу.
Ускоряю шаг, останавливаюсь на обочине, поднимаю руку. К счастью, попутку удается поймать почти сразу. Не глядя на Роберта, сажусь в первую остановившуюся машину и захлопываю дверцу. Называю домашний адрес, но прерываюсь на полуслове. Катюша наверняка меня ждет. Я обещала заехать сегодня. Расстроится ведь, если не приеду, ей и так сейчас непросто.
– Так куда едем? – торопит водитель.
Я называю адрес бывшей подруги и облегченно выдыхаю, когда автомобиль наконец трогается с места. Роберт замирает у ворот и растерянно смотрит на дорогу.
Пусть и короткая передышка, но она мне необходима, чтобы привести мысли в порядок. Не слушать сердце и запретить себе любое воспоминание о Роберте. Будет нелегко, но нужно попытаться представить, что это незнакомый человек. Только так я смогу перебороть себя и довести дело до конца. Катюша переедет в новый дом, а я вернусь к своим привычным делам.
И, надеюсь, больше никогда не увижу Роберта.
Кажется, до него наконец начинает доходить, что я не горю желанием выяснять отношения, которым уже сто лет в обед. Он приезжает со мной в одно время, но мы оба упорно делаем вид, что друг друга не замечаем. Роберт не говорит мне ни слова. И я тоже. Даже не смотрим друг на друга.
Я стараюсь поддержать Антонину Валерьевну, но она совсем плоха. Хорошо, что не пошла на кладбище – точно лишилась бы чувств… Только внучка, пожалуй, и держит ее на этой земле.
Мне волнительно за нее. Если Катюша переберется жить к Роберту, женщина совсем сойдет с ума. Может, не стоит торопиться с переездом? Может, имеет смысл забрать мать Виты вместе с девочкой?
Но я не решаюсь расспрашивать Роберта. Думаю, он тоже это понимает, поэтому сможет разобраться с проблемой. Лучше не буду вмешиваться.
Дети кучкуются возле него, постоянно о чем-то расспрашивают, а Роберт охотно рассказывает им разные истории и вовлекается в игру. Только Катюша остается в стороне. Не подходит к нему. Я наблюдаю за всем этим украдкой, в основном смотрю на детей, наблюдаю за ними. Сердце сжимается при мысли, что девочка не воспринимает Роберта как отца. Пока вообще никак не воспринимает. Надо бы с ней переговорить, но не сейчас, не в такой ужасный момент…
Я подхожу к ней, обнимаю крепко-крепко, на каком-то ментальном уровне ощущаю ее боль. И только детские разговоры и мягкий голос Роберта разбавляют это гнетущее чувство утраты.
Я
