дошли до упряжки. Отдохнувшие олени, почувствовав путешествие домой, стояли в ожидании хозяина. Илья без долгих проводов отвязал тынзей от саней и сходу в них брякнулся, взмахнув хореем. Олени сразу понеслись, не ожидая напоминаний от хозяина, в сторону чума.
К Виктору подошла Вера Кулик, по национальности украинка, но на станции её почти никто по имени не звал, все называли Хохол. Вера была относительно молода, как все, и не замужем. Она отличалась умением готовить, шутить и не унывать.
– А что гость у тебя уехал сегодня без чаю? – спросила она.
– Отказался, а силой поить я не умею, а ты вышла, когда он уехал. Что не вышла к гостю, не приголубила?
– У него жена и куча детей, пусть она и голубит, а я девушка скромная, глупостями не занимаюсь. Приходите на блины, я сейчас буду их печь или я приду к вам вместе с блинами.
– Блины мы съедим, не беспокойся и напеки больше, чтоб всем хватило и холостым тоже. Иван тарелку очистит быстро.
– Напеку!
– Пеки, считай, что получила прямое указание начальника станции.
– Ты, Виктор, вне работы указание давай жене, а я пока не ручная и приказы не исполняю.
– Приручим, об этом тоже можешь не беспокоится.
Вера ушла к себе в комнату. Вскоре чудный запах распространился на всю станцию. На запах пришёл маленький Валерка. Он посмотрел по сторонам и, убедившись, что никого нет, приоткрыл тихонько дверь и в щель стал наблюдать за выпечкой блинов, но долго утерпеть не мог:
– Тётя Верочка, моя красавочка, моя любимочка, дай блинчика, – жалобно попросил он через приоткрытую дверь.
– Заходи, заходи, Валерик, – любезно пригласила Вера, – Тебя угощу первым.
Ребёнок получил блин и довольный пошёл к выходу, но выйдя, снова приоткрыл дверь и крикнул:
– Тётка Верка, моя красавка, моя любимка, хахов!
Он не понимал значения этого слова, но слышал, как Веру все называют именно так. Мальчик тут же захлопнул дверь и выбежал с блином с чувством исполненного долга на улицу. Он не понимал, что, когда съест блин, снова надо будет обращаться к тёте Вере. С другой стороны, он этот фокус проделывал не первый раз и не сомневался, что сумеет выпросить очередной блин.
Однообразная жизнь станции в этот вечер превратилась в праздник. Все обитатели собрались вместе в большой комнате Чайкиных на общественное чаепитие. По этому случаю вскипячён самовар и водружён на стол. Чаепитие в таких случаях производилось не спеша и до полного опустошения самовара.
Ваня из-за своей молодости не научился пить чай, не обжигаясь, но чувство собственного достоинства не позволяло ему пить чай из блюдечка, как это делали женщины. Он старался подражать Чайкину и пить чай из стакана без блюдца, но горячий стакан немилосердно обжигал пальцы. Зачастую он не успевал донести стакан до губ и ставил его обратно, пряча обожжённые пальцы на коленях. Остудив пальцы, он снова брался за стакан и всё повторялось. Вера и Венера откровенно над ним хихикали.
– Ваня, ты бы взял меховые
