руками. Прорвался сквозь заросли подлеска, выбежал на простор, где уже открыл глаза. Закричал пуще прежнего.
На него надвигался огонь, его багряной свет подсвечивал лицо демона!
Точнее, лица. Одно будто спящее, мужское, с сомкнутыми веками. Второе – свирепое, зубастое, с огромными желтыми глазами. Эти лица плыли отдельно, друг за другом, раздвигая собой темноту.
Завидев застывшего Улисса, демон рявкнул, подался к нему, но тут же вернулся обратно, проплыл мимо. А за ним потянулось что-то большое, высокое, скрипучее и бряцающее словно утварь жестянщика в ветреную погоду. А дальше – еще одно, уже с зеленым огнем, а за ним – еще.
Опешивший Улисс не сразу сообразил, что стоит на дороге, по которой мимо неторопливо катятся большие крытые телеги, запряженные самыми обычными лошадьми.
В лесу позади протяжно застонало падающее дерево. Улисс вздрогнул и без раздумий прыгнул под болтающийся полог одной из телег, перевалился через деревянный борт, уперся спиной в набитый тряпками куль, свернулся клубком и затих, слушая мерный скрип колес.
Звук убаюкивал, успокаивал. Улисс пытался удержать тяжелеющие веки, но в итоге сдался, успев запомнить лишь одно – короткую надпись на деревянной стенке: «Доктор Брю».
3. Максимилиан Авигнис
Он несколько раз всплывал к свету и видел странные пугающие пейзажи – бескрайнюю долину черных башен с вырывающимися из окон языками пламени, зеркальное озеро, покоящееся в глубине костяного кратера. Видел огромную гору, испещренную пещерами, видел заброшенные деревенские дома, ползущие через поля словно гигантские крабы. Видел вереницы странных существ, бредущих по вулканической пустыне.
Видел укутанного в теплый плащ человека, застывшего на обломке скалы, что подобно кораблю плыл по бескрайнему морю.
Видел себя словно со стороны, худого и изможденного, балансирующего на краю обрыва.
Но каждый раз после «всплытия» его вновь утягивало во тьму, где истязали и мучили, раз за разом утаскивая все дальше и дальше от света. Бесполезно кричать, сопротивляться или молить о пощаде, здесь у него не было ни сил, ни голоса.
Так продолжалось вечность.
А потом его спасли.
Южанин Анук, круглолицый наг-язычник, сидел у костра, скрестив ноги, и со вкусом грыз полоску вяленого мяса. Он служил у капитана Себастьяна Равса и умел «ходить за душами» и «видеть следы других миров». Личину наг не носил, вместо этого чернил лицо золой от костра, и еще никогда не смотрел в глаза, говоря, что это двери в обе стороны.
Заметив, что Максимилиан смотрит на него, Анук протянул в его сторону изжеванный кусок оленины.
– Спасибо, не надо, – ответил Максимилиан, закашлявшись.
Сорванное горло все еще болело и слова давались тяжело. Один из гостальеров, Клобунт, сказал, что никогда не слышал, чтобы одержимые так ревели и рычали, а уж он «этого добра всяко навидался».
– Ноги убери, пока не отрубил, – пнул в голень
