про директоршу говорят? и кто? ее непосредственные подчиненные! Совсем страх потеряли. Несмотря на простецкий облик медведюка, Поворотов всегда чутко держал нос по ветру. Только раз его нос (не буквально) расцарапали – когда увольняли с завода, но та история в прошлом. Теперь по отношению к Варваре у Поворотова пиетет пропал. Бульк. Или знак верный. Кого бояться-то? Роковая госпожа Пятилетова исчезла, даже синий халат не взяла. И навряд ли вернется. Чудненько. Теперь для Поворотова главное – улестить, обработать олигарха, дабы не пойти вслед за опростоволосившейся директоршей. Последнее в планы начальника СБ ТыМЗ не входило. Размышления Поворотова прервали горькие всхлипывания Ларисы.
– С сестрой неладно, Руслан Афанасьевич…
– С красоткой Ирэн Адлер? Так, кажется, Килька Кулыйкин ее титуловал, а себя чуть ли не английским лордом… Теперь в Килькиной жизни нет ничего английского. И ничего путного тоже нет. В бараке Мобути, вообще, мало что имеется. Дед по-спартански существует. Но совесть свою не пропил, сохранил свое сокровище – овальный спецзнак с фигурой солдата в каске на фоне красного знамени и внизу надписью ХАСАН 1938… Молодец дед! А Килька с наглой рожей вселился…
– Руслан Афанасьевич, я за сестру тревожусь. Приехала и совсем загрустила.
Лариса сама грустно увяла – ее светлые волосы упали на щеки, кожа побледнела до синевы, голубые глаза смотрели грустно и терпеливо. Тут любое сердце бы разжалобилось, но только не у Поворотова.
– Грустно. Чемодан с вещами потеряла. С заработков голая вернулась. Ваша семья нуждается. Не обижайся, Лариса, но ты пашешь, а сестра твоя в красной юбочке порхает. Стрекоза! корыльбунья подружка.
– Не наговаривайте на Ирэн. Приболела она. Лежит, не встает уже несколько дней. Не ест, не пьет, повернулась к стенке и молчит.
– Ах, молчит? Кто тогда придурка Костяню – Дюшиного отпрыска – подучил картошкой в олигарха кидаться? Ирэн ему показала с балкона.
– Она не в олигарха кидала, а в Федьку Цукова. Обидел он ее. Ругался непотребно. Ирэн вспыльчива, но отходчива.
– Так Федьку отходила, что у него брюки треснули. Как ни крути, а Ирэн везде виновата. Белая и пушистая.
– Она не хотела! Само получилось…
– Хотела или не хотела, но олигарх из-за покушения теперь страшно зол. И невинные люди страдают. Это я страдаю! – Поворотов с праведной обидой повысил голос.
– Руслан Афанасьевич, сестра тоже… страдает… Но не говорит. Просто сил у нее нет. Исхудала, истерзалась… Душа болит. И так бывает…
– От душевной боли пусть коньячку тяпнет. Или как Витька Пятнашков – метаксу. Если же это не поможет, тогда не знаю… Тогда к врачу.
– Врачи говорят, что есть особое состояние упадка. Депрессия. Человеку ничего не надо. И помощь не нужна. И вот как ей тогда помочь? Родным что делать?
– Мудрено слишком. Разве в больших городах, а у нас в Утылве… Аристократка она, что ли? Леди Ирэн!.. Безделье
