Чезаре. – Я знаю всех птиц небесных, и все, что резвится в полях, – мое… Это мой любимый стих, – пояснил он. – «Все, что резвится в полях, – мое».
– Ты его знаешь наизусть?
– Некоторые я выучил, но пока еще не все, – уточнил он, как бы извиняясь.
– А почему?
– Времени не было!
– Нет, я хотела спросить, почему ты учишь их наизусть? Для чего это нужно?
– Псалмы – единственный вид молитв, единственный, который угоден богу. Те молитвы, которые ты бормочешь по вечерам, ничего не стоят. Бог даже не слушает их.
– Это ты узнал от Чезаре?
– Мы всё узнаём от него.
– И вы трое даже не ходите в нормальную школу?
Берн прокатил колесо велосипеда по камню, цепь затряслась.
– Осторожно! – крикнула я. – Козимо только-только его починил.
– Чезаре знает много больше того, чему учат в нормальных школах, как ты их называешь. В молодости он был исследователем. Жил в Тибете, в пещере, один, на высоте пять тысяч метров.
– Почему в пещере?
Но Берн меня не слушал.
– Он считает, что в какой-то момент перестал чувствовать даже холод, мог находиться на двадцатиградусном морозе без одежды. И почти ничего не есть.
– С ума сойти.
Берн пожал плечами, как будто желая сказать: да нет же, что тут особенного?
– А еще он там открыл метемпсихоз.
– Открыл что?
– Переселение душ. Об этом часто идет речь в Евангелии. От Матфея, например. Но чаще всего – от Иоанна.
– И ты правда в это веришь?
Берн ответил вопросом на вопрос:
– Что ты хотела этим сказать?
– Я спросила просто так, из любопытства.
Он строгим, испытующим взглядом посмотрел на меня:
– Готов поспорить: ты не прочла в Библии ни одной страницы.
Он вдруг остановился. Мы были у ограды. Он отдал мне велосипед, что-то пробормотал и побежал домой.
На следующий день, когда я пришла, Берн все еще чистил миндаль. У него был наклеен пластырь между большим и указательным пальцами. Он сказал, что колол орехи допоздна, и не заметил, как поранился.
Я села на землю, как накануне, и стала помогать ему. Он искоса поглядывал на меня, следя за моими движениями.
– Ты слушала музыку? – спросил он.
– Да, новую песню Roxette. Она тебе нравится?
– Да.
Но мне казалось, что это неправда, что он не знает эту песню, что он даже не знает, кто такие Roxette. В самом деле. Чуть погодя он спросил:
– Дашь мне попробовать?
– Что попробовать?
– Послушать то, что слушаешь ты.
Я встала, взяла из корзинки плеер и подала ему. Он надел наушники, стал вертеть аппарат в руках.
– Надо нажать «play», – сказала я.
Не глядя на меня,
