строки я потратила три последних дня жизни и горжусь собой, потому что успею в них передать важную информацию. Надеюсь, нет, уверена – ты сможешь выполнить мою самую последнюю просьбу. Тебе следует разыскать и помочь понадежней спрятаться одному несчастному мужчине.
Не волнуйся и читай дальше!
Знаю, ты не только любитель загадок и путешествий, но и ответственный человек, именно поэтому я вручаю судьбу монаха Алдо в твои руки. Не могу точно сказать, будет ли он нуждаться к этому времени в чьей-то помощи, но ты ему обязательно поможешь, если разыщешь. И хотя мое больное сердце подсказывает другое, оно тоже может ошибаться. Позднее ты решишь по обстоятельствам, что делать дальше, а теперь послушай историю, которой стоит посвятить небольшую часть жизни…»
Глебов поднял глаза от начальных строчек письма и уставился в окно. Сердце его билось неровно – оно быстрее головы чувствовало важность надвигающейся тайны. Было понятно, что за каждой строкой письма стоит судьба неизвестного человека, нуждающегося в срочной помощи. Возможно ли выполнить последнюю просьбу Андреа и помочь незнакомцу, Саша не знал. Если бы могла, наверняка помогла бы монаху сама, не привлекая никого другого. Видимо, что-то не получилось, не срослось.
Что – непонятно.
Но если просьба Андреа сопровождается мощной финансовой поддержкой, то поиски пропавшего человека, скорее всего, будут очень сложными. Насколько сложными – можно только догадываться. Глебов судорожно вздохнул и продолжил чтение.
«Родственников-мужчин, приходивших в наш дом, можно посчитать по пальцам: это сыновья рано умершего брата Карла, наши племянники Ларс, Эмиль и Флориан. На мое пятидесятилетие я получила от них странный юбилейный подарок: большое фото в серебряной раме, где они запечатлены все трое. Меня такой презент не столько разозлил, сколько рассмешил. Мы всегда были с Карлом щедрыми на подарки и я ожидала получить на свой юбилей, как минимум, что-нибудь запоминающееся. Хотя бы приглашение на премьеру оперы, совместное посещение музея, или что-нибудь подобное – пусть не оригинально, зато близко моему сердцу. Впрочем, не буду утомлять тебя рассуждениями – день рождения давно прошел, хотя осадок остался. В общем, я поставила фото в прихожую на бюро. Чтобы подсластить горькую пилюлю, я написала над каждым из них крупными буквами имена. Этим мне хотелось показать – вас, молодые люди, тоже в этом доме помнят и любят. Конечно, не по-христиански, но историю с подарком к юбилею забыть я не смогла, как и то, что ни один из племянников ни разу не навестили меня в больнице. Долгие недели я лежала, разбитая на кусочки, и даже не могла приехать на похороны сына. Ни злости, ни обиды у меня в душе нет, только разочарование и неприятное чувство утраты доверия к людям. Когда я диктовала новое завещание нотариусу, то мысленно говорила племянникам: Мне не нужны ни ваши соболезнования, ни цветы на могиле. Но если при жизни я не видела от вас
