и ещё более двухсот офицеров Царского военно-морского флота. А затем освободили тюремных арестантов, которые затем разбежались по улицам города. И с той поры грабежи, мародёрства, ночные убийства на улицах Кронштадта стали обычным делом. Старые товарищи-офицеры предупредили, что ОГПУ начало тотальную регистрацию бывших адмиралов, старших и обер-офицеров, чиновников по Морскому ведомству. А это не предвещало в будущем ничего хорошего, кроме трагедии. По городу распространилась молва о сне, рассказанном преподобным старцем Иоанном Кронштадтским, который увидел и описал так: «целые реки крови текут в море, и море красное от крови». Расстроившись, доктор Гринберг не заметил, как произнёс вслух:
– «Стена» дала серьёзную пробоину…
– Простите, отец, что вы сказали? – переспросила Анна, обеспокоенно заметив, как побелело лицо отца.
– Ничего, мысли вслух. А что это за важная и секретная просьба у Софи? – внимательно посмотрев на дочь, еле слышно произнёс доктор Гринберг.
– Просьба сберечь их семейную реликвию – фрейлинский шифр, брошь её бабушки с российской императорской короной и монограммой императрицы Александры Фёдоровны.
– Так-так! Только и всего? Всего одну вещицу? – уточнил Шимон Моисеевич, суетливо отстукивая какой-то ритм пальцами по столу. – Если мне не изменяет память, фрейлинский шифр – это же своеобразный знак различия, правильно? Речь идёт не о шифре выпускницы гимназии?
– Нет, это не гимназический вензель, это как раз то, что вы назвали сначала, – сказала Анна, – это бриллиантовая брошь с вензелем императрицы. Это дорогая вещь! Такие украшения являлись утверждённым шифром в «Табеле о рангах» придворных дам. Это как различные офицерские погоны у военных. Говорят, что по этим закодированным знакам отличия можно было издалека определить должности фрейлин.
– Ну, значит, не ошибся! Я кое-что знаю о таких украшениях. Интересно! – задумчиво сказал доктор Гринберг, поглаживая свою жидкую бородку левой рукой. – Что ж, посмотрим на этот предмет мечтаний многих дворянок девятнадцатого века. Мне как-то рассказывали, что у этих украшений будто бы даже свои собственные порядковые номера были. Когда девушка получала высокую должность при дворе, ей торжественно вручали эту брошку. Даже день и год там будто бы указывался. Вот такой был раньше во всем порядок, дочь. А теперь – Содом и Гоморра! – доктор Гринберг вновь погрузился в свои мысли… – Кстати, дорогая, вспомнил, где я видел такую вещицу! – хлопнув себя легонько по лбу правой ладонью, воскликнул Шимон Моисеевич. – Точно! У генерал-майора князя Черкасова – старого приятеля господина Вирена! Я как-то раз имел честь видеть в доме Его Сиятельства портрет знатной дамы в летах с таким украшением. Это было пару лет назад, м-да. Согласен, шикарная вещица! Блеск золота и бриллиантов! Знаешь ли, дочь, такие украшения действительно были воплощением мечтаний многих высокородных дворянок. Их изготавливали по заказу Кабинета Его Императорского Величества.
