взять одну домой, чтобы показать родителям.
Вместо этого… я не вижу вообще ничего. Джексон Райт указан в качестве главного хореографа, Келли Пол – в качестве помощника. Меня же в программке нет вовсе.
– Что? – раздраженно бросает Джексон, заметив ошеломленное выражение моего лица.
– Просто… кажется, меня забыли указать в качестве одного из хореографов, – нерешительно произношу я. – Забыли, вероятно, те, кто разрабатывал дизайн программок. Должно быть, это недоразумение.
– Нет, – небрежно отвечает Джексон. – Не забыли.
Мой рот складывается в удивленное «о», когда я смотрю на директора.
– Что… ты имеешь в виду? – спрашиваю я.
– Тебя не забыли, – повторяет он. – Тебя и не должны были упоминать.
Мое сердце бьется о грудную клетку, словно муха о стекло. Первым порывом мне хочется кивнуть, согласиться и уйти. Я ненавижу споры. Но знаю, что, если поступлю так, позже возненавижу себя сильнее. Я должна разобраться, что происходит.
– Почему меня не должны были упоминать? – спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее и безразличнее.
Джексон раздраженно вздыхает и откладывает бумаги в остальную кучу-малу на столе.
– Ты не хореограф, Несса, – говорит он, словно объясняет простые истины. – Ты танцовщица кордебалета. Просто потому, что ты подкинула пару идей…
– Я поставила четыре танца! – выпаливаю я с горящим лицом. Знаю, что это звучит по-детски, но ничего не могу с собой поделать.
Джексон встает из-за стола. Он подходит ко мне и опускает руки мне на плечи. В первую секунду мне кажется, что мужчина хочет меня утешить, но затем я понимаю, что он направляет меня к выходу.
– Понимаешь, в чем дело, Несса, – говорит он. – Ты неплохо потрудилась. Но твоя работа не столь уж оригинальна. Она довольно проста. Те части шоу, что вдыхают в него жизнь, заставляют его звучать, ставил я. Поэтому не стоит позориться, пытаясь приписать себе несуществующие заслуги.
Мое горло так распухло от смущения, что я не могу говорить, отчаянно пытаясь сдержать слезы, жгущие глаза.
– Спасибо, что заглянула, – говорит Джексон, когда мы подходим к выходу. – Можешь оставить себе программку, если хочешь…
Я даже не понимала, что до сих пор держу в руках несчастную листовку, смятую от того, как сильно я ее сжимала.
Джексон выставляет меня из своего кабинета и с тихим щелчком закрывает дверь. Я остаюсь одна в коридоре.
Стою там ошеломленная, по лицу катятся тихие слезы. Боже, я чувствую себя идиоткой.
Не желая ни с кем столкнуться, я разворачиваюсь и иду прочь по коридору в сторону выхода.
Прежде чем я успеваю выйти, меня перехватывает Серена Бреглио. Она тоже танцовщица кордебалета, как и я. Девушка вышла с разминки к фонтанчику с водой.
При виде меня она
