на выселках, а значит, запахи травы, мяты, свежего огурчика и ягод. Ведь так? Кстати, аромат красных ягод от розового перца. Во-вторых, Новый год с … чем?
– Сгущенкой и копченой колбасой?
– Балда! С мандаринами! Новый год в СССР пах цитрусовыми!
– Точно. Как я могла забыть!
– Что еще? Разумеется, Черное море где-нибудь в районе Сочи, а значит, свежий бриз – этот запах дает водяная лилия – нежные персики и роскошь цветов. Амариллиса, фиалки, розы. В-четвертых…
– Ого! Не думала, что воспоминания по полочкам можно разложить.
– Легко, малышка! Далее идет, разумеется, ваниль. В условиях тотального дефицита специй ее добавляли в любую кондитерку, чтобы скрасить пресный вкус. А теперь попробуем смешать эти щемящие и дорогие сердцу воспоминания в одном флаконе. Что получится?
Серафима, слушавшая с открытым ртом, растопырила глаза.
– Что?
Верстовский хмыкнул.
– «L`eau Par Kenzo», моя дорогая дурочка! В переводе – вода от Кензо. Эту композицию Оливер Кресп создал в середине девяностых. Для парфюмерии с ее темпами – столетие назад! Все давно о ней забыли, но только не в России! У нас эта туалетная вода до сих пор идет на ура!
– Моя мама ее обожала!
– А все потому, что такая же совковая дура, как и все наши с тобой соотечественницы.
Серафима глянула исподлобья. Глаза сразу стали волчьими. Верстовский спохватился.
– А вообще, этот аромат действительно мил до невозможности.
– Мне нравится.
– Как может быть иначе? Цветочно-водяная композиция весьма освежает! – с плохо скрываемой язвительностью улыбнулся Верстовский. – Кстати, символ этих духов – знаменитая волна Хокусая. Твоя тема. Как я ни внушаю, что пора носить что-то более сексуальное – а это восточные ноты, – тебя все равно в клумбу тянет.
– Разве цветы не сексуальны?
– Цветочные ноты – это спокойствие и женственность. Как и вода. Никакого секса! Хочешь быть сексуальной? Мускус, амбра, сандал, пачули – вот наш девиз!
– Ну не нравится мне ваш мускус! Он противный!
– Бред! Это настоящий, стопроцентный звериный аромат! А ты… О боже! Перед кем я мечу бисер?
– Да когда вы рассказали, что его добывают из яичек оленя, меня чуть не стошнило! А амбра! Подумать только, ее выкакал кашалот, у которого она образовалась в кишечнике!
Серафиму аж передернуло от отвращения.
Верстовский рассердился окончательно.
– Да говорил же: давно ничего из яичек и какашек не получают! Вернее, получают, но редко. И нам с тобой парфюм такого класса не по карману!
– Успокоили!
– Серафима, не беси меня! Это же чудо, что люди додумались развести мускус винным спиртом, настоять и очистить от примесей. Иначе мы никогда бы не узнали сладкий и теплый животный запах. Это же феромон, какого нет на свете! Тебе он нужен, как никому!
– Вы говорили, что феромон из
