Без него наверняка хватило бы, а так…
Однако прощаться с ней новый знакомый не спешил. Постукивая по столу ладонью, дядька думал о чем-то своем и вдруг сказал так громко, что двое мужиков за соседним столом даже обернулись:
– Даю два дня на сборы, а потом переезжаешь ко мне!
Серафима проглотила кусок и от неожиданности икнула. Чего ей два дня делать! Собраться – только подпоясаться. Она, как в школе, подняла руку.
– А можно я сегодня перееду?
Верстовский не ожидал, что переговоры пройдут так легко, поэтому только улыбнулся.
– Можно.
– Тогда я быстренько пописать сбегаю, а вы пока напишите на салфетке свой адрес.
Серафима выскочила из-за стола и мухой полетела в туалет.
Верстовский посмотрел ей вслед. Проста, как три рубля, а ольфакторную пирамиду разложила с ходу. Даже шлейф с белым мускусом учуяла. Бывает же такое! Просто жемчужина, найденная в навозе. Угадал он. Хотя девчонка, сразу видно, с характером. Гонору слишком много. С одной стороны, в их деле без характера нельзя никак, а с другой – не было бы проблем в дальнейшем.
Он думал еще целую минуту, записывая на салфетке адрес, а потом решил, что все равно рискнет. Уж больно удивительный экземпляр попался.
Давно не встречал такой природный дар.
Ученица чародея
Дом дядьки Верстовского оказался далеко не развалиной, как боялась Серафима. Не очень современный – с виду просто кирпичная коробка, – но большой. Внутри тоже довольно просторно, но больше от того, что мебели мало. «Ну и отлично, – подумала Серафима. – Меньше мебели, меньше пыли. Не придется ежедневно тряпкой махать!» Однако очень быстро выяснилось, что уборкой ей заниматься не придется: раз в неделю приходит пожилая женщина – приезжает на маршрутке из поселка неподалеку. Она же в другой день готовит еду, складывает в контейнеры и запихивает в холодильник. Сначала Серафима брать из холодильника стеснялась и по привычке питалась всухомятку. В конце концов, Верстовский заметил и сердито выговорил ей, что из-за нее пропадает уйма еды. Серафима обрадовалась, начала нормально питаться и понемногу почувствовала себя свободнее.
Хорошему настроению способствовало и то, что ей отвели очень милую комнату, выходящую на южную сторону. Из мебели были кровать, стол и стул, а вместо шкафа – стойка из трех металлических трубок наподобие ворот, на которой болтались пластмассовые вешалки. Ну и пусть. Все равно вешать в шкаф особо нечего. Вместо занавесок тоже было что-то непонятное, смотанное рулоном. Однако выяснилось, что это чудо называется «римские шторы», и пользоваться ими довольно удобно. Хотя с тюльчиком жилье выглядело бы уютней.
Очень скоро определились и обязанности. Весь, мягко говоря, немаленький участок вокруг дома Верстовский отвел под сад-огород, который был засажен разными травами, цветами и кустиками. Росли и можжевельники, и хвойные породы. Большинство из растений были Серафиме знакомы. Кое-что произрастало в трех больших теплицах. Одна была заполнена
