будет молится своему покровителю. Теперь, когда мы не нуждаемся в еде, отдыхе и освобождены от бремени плоти и его требований, мы можем молиться всегда. Но я понимаю, каждому из нас по-прежнему необходимо свободное время. Думаю, часовой молитвы по утрам будет вполне достаточно. Вот и всё, мои дорогие подданные, родные мои и ненаглядные, это и есть тот самый выход из положения. Через замечательные стихи, написанные моим сыном, боги дали нам ещё один шанс. Это значит только одно: Мы не забыты! Никто не забыт! У нас есть надежда быть услышанными в своём раскаянии и преданности богам! Молиться и взывать к высшим, молиться и взывать к высшим до тех пор, пока мы не очистимся полностью, до тех пор, пока вся скверна не выйдет наружу!
Кластер в последний раз поднял руку, оглядел толпу, спустился вслед за сыном и исчез под звуки обязательных аплодисментов и криков одобрения. Командор Щеногго Адав, подняв на уровень лица рукоять меча, острием смотрящего в землю, прошёл вперёд. Его отряд двинулся за ним, смыкая хвосты и тем самым захлопывая развёрнутый клин в прямоугольник. Вскоре и они скрылись за валуном-фигой. Как и кородентская свита, стоявшая за валуном, пока Кластер держал речь.
Толпа понемногу таяла. Призраки расходились кто куда. Бухвала Мудрик затесался среди знати, Киксоец куда-то запропастился, учёного Зенниспара тоже было не видать, поэтому Хейзозер Краснощёк, не потерявший ещё надежду отыскать Шаулину и Листу, бродил среди привидений и всматривался в их лица и фигуры. Семью он так и не нашёл, зато, к своему величайшему изумлению, повстречал одну знакомую женщину с её дочуркой, лет девяти на вид, и младенцем на руках.
Первый и последний раз он видел их семь лет назад во время прогулки возле прибрежных скал. Женщина, несмотря на присутствие дочери и младенца, стояла слишком близко к обрыву. Это насторожило его, и он направился к ним. Дворянка, судя по одежде, крепко стискивала руку дочери, которая сквозь слёзы упрашивала мать что-то не делать.
Хейзозер успел в самый последний момент. Он схватил повыше локтей уже шагнувшую с обрыва женщину и рывком повалил её с детьми за собой на землю. Поваленный младенец, до этого относящийся к происходящему совершенно спокойно, вдруг страшно перекосил рот и разревелся так, будто именно сейчас надумал вызвать на дуэль чудо-юдо рыба-кита. Как оказалось, при падении он стукнулся своей огромной розовой и лысой головой о лицо матери, в кровь разбив ей нос. Перепугавшаяся вусмерть дочка наоборот – перестала плакать и таращила на поднявшегося Хейзозера перепуганные глазища.
Краснощёк, как упавший столбик, поставил девочку и протянул руку её матери.
– Всё в порядке, милая, – утешал Хейзозер слащавым голосом в ожидании ответной благодарности, – всё самое страшное позади. Нужно крепиться. Крепиться!
Но женщина вместо благодарности посмотрела на него с ненавистью, отбила протянутую руку и поднялась сама. Извлекла из кармана какую-то тряпицу и зубами и рукой разорвала её. Одним куском
