и ноги до колен закрывал кожаный фартук.
– Здравствуй, Ерёма.
– Да куда уж здоровее! – поддел Ерёма.
– А… э… – Хейзозер покрутил головой. – Почему таверна “Синий рог”, я понимаю, но где она?
– Так это её призрак, а призраки никому не видны! – хохотнул Ерёма.
Вообще Ерёме всё бы хиханьки да хаханьки. Такой уж человек, вернее, призрак. Ему и собственная смерть казалась презабавной штукой, что он сейчас же и подтвердил:
– Хейзер, а ты знал, что увидеть тараканов во сне – это к скорой собственной смерти?
– Впервые слышу, – пожал плечами Краснощёк. – С чего ты взял?
– А мне позапрошлой ночью приснились тараканы, а на следующий день меня кокнули магцари.
– А боги тебе не снились?
– Хм, знаешь, не снились мне боги, Хейзер, не снились. Только тараканы.
– И как тебе помогает эта мысль?
– Никак.
– А вот боги помогут.
– Опять ты за старое. Я, конечно, верю в богов, но, видишь ли, тут такое дело… – Ерёма посмотрел налево, посмотрел направо, накрыл ладонями уши Хейзера и покрутил его головой. – Оглянись, мой друг, оглянись! Смотри, смотри же внимательней! Что видишь ты, несчастный? Этот свет и есть тот свет! Вот что ты видишь, несчастный! Проклятые храмовники дурили нас, как могли. Нет, я верю в богов, просто, может, всё работает как-то по-другому, а нам неведомо то? Или где случился сбой?
Краснощёк, недовольный таким вольным обращением со своей головой, отдёрнул её и фыркнул, как сердитая лошадь.
– Какой ещё сбой? – спросил он. – Это испытание.
– Точно, испытание сбоем.
– Угу, – мрачно согласился большеголовый кудлатый призрак аккуратной, подтянутой комплекции, сидящий на самой большой кочке. – Ни покурить, ни выпить, тоска смертная… Ещё Кластер этот припёрся. Кородент херов… Я, говорит, не покинул вас в беде. Ну да, чтобы сделать её ещё бедовей. И так тошно, одни могилы кругом вперемешку с болотом, так он ещё своими молитвами задолбает. Всю жизнь из нас последние гроши вытягивал, теперь и после смерти издевается. Вытягивать нечего, так он молитвами решил извести. И какой дурень сказал, что смерть – это вечный сон? Я бы сейчас с удовольствием похрапел, прежде нажравшись до одури.
– Чичас, Глазутый, чичас, нажрёшься ты, – ухмыльнулся массивный толстяк, облокотившись о стойку из чистейшей сосны. Толстяк отличался уныло обвисшими усами, маленькими глазками, видимо, когда-то принадлежавшими очень хитрому поросёнку с криминальными наклонностями, и щеками, с которых можно было скатываться, как с крутых горок. – Будь у меня моё пойло, были бы у тебя твои денюжки, а?
Занятный вопрос. С подковыркой. И загоготавший здоровяк застучал по стволу-прилавку кулаком, коим впору разбивать замки в пыль, и те, и другие, а не разливать пиво по кружкам. Это был никто иной как
