бандит омотал Восте ноги цепью и дёрнул на себя. Уборщик потерял равновесие. Его принялись охаживать ногами.
– Хватит, хватит, довольно! – сказал насмешливый голос. – Всё же он пристрелил моего должника. Парень нехило задолжал бабла. И я ему говорю, вот видишь этих двоих? Подкрадись и попробуй вырубить обоих, и я прощу долг. А он возьми и поведись. И ведь, сука, подкрался. Мораль: не ебите мне мозги.
Из тени густокронного дерева перед бледно-синей двухэтажкой вышел высокий здоровяк в кожанке, лысый и улыбчивый. Его шею утеплял шарф. В руке он держал арбалет.
– Я соврал! – воскликнул здоровяк. – Я прятался не в окне, а за деревом. Га-га!
Он остановился в нескольких шагах от уборщиков.
– Ценностей у нас нет, – сказал избитый Воста, сидя в пыли и вытирая кровь с губы.
– Встали бы, – снисходительно разрешил лысый, махнув арбалетом, – а то неудобно как-то.
Воста поднялся, заняв более выигрышную позицию. Но Авьера вставать не спешила. Улыбка исчезла с лица лысого арбалетчика, словно ветер сорвал. Его взгляд околючился. Здоровяк покачал головой. Он чем-то напоминал варана. Чем-то неуловимым.
– Поднимайся, красотка, а то важное застудишь, – грубо повторил лысый.
Авьера не шелохнулась.
– Не вынуждай на крайние меры. О твоём же здоровье пекусь, дурочка.
Тогда Авьера поднялась. Она сомкнула пальцы на древке стрелы, торчащей из плеча. И, дёрнув щекой от боли, вырвала и отбросила стрелу, как гадливую пакость.
– Спасибо за такую опеку, – процедила она.
Здоровяк секунду пялился на неё, а потом разгоготался.
– Га-га-га! А твоя подружка-то крутая, ваще крутая! А вот ты, чувак, что-то подкис. Ну ничего, сейчас взбодришься. Кандибобер!
Кандибобером оказался рыжий дрищ, забравший токобои. Загребущей оплеухой он свалил Авьеру. От удара у неё зазвенело в ушах, а мир расплылся на пятна. Если бы не спарринги с Востой, было бы гораздо хуже.
– Да не её, тупица! – рассердился предводитель и нетерпеливо махнул арбалетом. – А его! Мы же отрабатывали этот сценарий!
Бандюга пожал плечами и двинул Восте в челюсть. Воста слегка отвёл голову и смазал удар. Для вида схватился за челюсть и пошатнулся. Авьера, скривившись, прижимала ладонь к глазу.
– Ты как? – спросил Воста, «придя в себя» от удара.
Авьера отняла руку. Скула нарядилась тёмно-фиолетовым синяком. Подбитый глаз прищурился, хитро и задорно.
– Твою жену проткнули стрелой, – прошипела она, – дали ей ногой в спину, подбили глаз, а ты спрашиваешь: как ты? Да лучше всех, блядь!
– Ого, да вы голубки! – воскликнул арбалетчик. – Два любящих пурпурных сердца! Зачем ссориться, друзья, любовь и ненависть держат путь рука об руку! И простите за доставленные неудобства. Я просто не люблю, когда меня не понимают. Это коробит. И я теряю терпение. Ах да, забыл представиться. Меня зовут Помойный Красавчик, а вас, голубки?
– Я
