крестьянскими мускулами силы Чертова омута. Галя одолеть не смогла, пошла ко дну, ниже вынырнула, но уже нахлебалась воды и снова потонула. Оля закричала. Ребята услышали, кто кинулся по берегу, кто на лодке. Им удалось подхватить девочку и вытащить на берег, но откачать ее не получилось, хотя Адмирал старался изо всех сил, и перевертывал ее лицом вниз, кладя на колено, и массировал сердце, и дышал рот в рот. Галины глаза были накрепко закрыты, и руки безвольно болтались, пятки чертили на песке зигзаги.
Мужик в пиджаке был председателем сельхозартели. Он дал телегу. Евграф Васильевич не знал, как поступить. Сопровождать ли самому тело девочки в Касплю, а потом вернуться, или отправить двоих-троих дельных ребят, того же Илью Кузенькова, Сеню Жарковского, и дожидаться здесь их возвращения. Председатель недоуменно смотрел на него с высоты своего роста, двигал желваками.
– Что за колебания, товарищ шкраб? Известное дело, сам и ехай. А кто? Я, что ли?
Евграф Васильевич шевелил наэлектризованными усами, смятенно синел из-под очков глазами, вопрошал:
– А отряд на кого оставить?
Председатель мрачно оглядывал участников экспедиции, закуривал самокрутку.
– Эт да-а, – отвечал с терпким дымом, снимал с языка табачинку, сплевывал. – Я же не буду догляд осуществлять. А ну перетонут? Здесь – ответственность. Отвечай потом. – Он зыркнул красноватыми глазами на Евграфа Васильевича. – А утопленница-то чья будет?
Евграф Васильевич закашлялся:
– Тимашука дочка.
Председатель вскинул брови и, говоря: «О-о!» – пустил кольцо дыма. И помрачнел еще сильнее, надвинул козырек кепки на самые глаза.
– …машука?..
Евграф Васильевич кивнул.
Председатель думал и яростно дымил, играл желваками.
– Как же вы, шкраб, так-то упустили учёбницу?
Евграф не ответил.
Председатель помолчал.
– И вы, шкраб, намереваетесь продолжать это передвижение вверенных плавсредств с детьми? – спросил он.
Евграф Васильевич взглянул на него растерянно.
– А вы как полагаете?
Председатель сумрачно усмехнулся, роняя сгоревшую почти дотла в его больших сильных пожелтевших пальцах цигарку и затаптывая ее каблуком сапога.
– Полагаю, что теперь вы не отвертитесь. Подразумеваю, по всей строгости и суровой законности спросят. Это не прежние вам времена Гражданской. Вы же Поречье освобождали от белобанд, верно?.. Ага. Вот, поди, и привыкли не считать подстреленных.
– А вы? – вдруг спросил и Евграф Васильевич.
Председатель взглянул с высоты своего роста.
– Чего?
– В РККА не служили?
Председатель поправил козырек кепки.
– Служили и мы.
– Где приходилось?
– За Двиной.
Они
