до уровня груди, его поймать там, а потом… тихонечко Затраком опустить.
Они повторяли это упражнение уже шесть месяцев, и к тому дню каждый сумел его так или иначе освоить. Тем не менее ворчливый старик все еще придирался:
– Талик, ровнее! – Слишком быстро! – И тут неровно! – Тут излишне долго! – Тут… – начал старик, оборачиваясь к Шенне, но не нашел, к чему зацепиться. – Давай еще раз! Умница, Шенне! Иди за камнем.
За камнем последовал лоскут холста, а за ним – деревянная тарелка с глиняным персиком. Сложность задания заключалась в том, что для каждого предмета надо было приложить силу сообразно его весу и форме, а затем точно так же подобрать контрсилу. Рано или поздно, по словам наставника, это должно было начать получаться само собой, по наитию.
– Хагал, да не кричи ты! – раздраженно прохрипел наставник. – Когда находишься с предметом рядом, призыв сработает и шепотом, учти!
– Уж знаю я! – звучно огрызнулся сын первого кузнеца и местный заводила.
– Стервец, еще раз крикнешь – и будешь дотемна траву полоть!
Мальчик послушно умолк. Бубнение то и дело повторяемых призывов заполнило весь задний двор, сливаясь в какую-то смесь урчания и шипения. Заметно веселей стало в процессе пересылки полена по кругу – упражнения, подобного тому, которым днем ранее развлекали себя Талик и Шенне.
– Пока довольно! – остановил их Кальин, видимо, сочтя, что небесные силы учеников уже достаточно потрепались. – Отдохните, дети.
С этими словами наставник удалился, оставив дюжину с лишним детей самих себе. Девочка тут же подсела на камень к Талику.
– Давай же, расскажи, как наказали… тебя вчера? – вполголоса начала расспрашивать она. – Верно, работой новой?
Мальчик помотал головой.
– Ничуть. Сидели хмурые, а про меня вообще забыли.
– Хоть помирились?
– Чтобы мириться, надо ведь сначала поругаться. А что у них такое – я не знаю… – мальчик фыркнул.
– Размолвки?
– Может быть, не знаю. Зато доделал я орла! Сегод…
Талик осекся, завидев, что вокруг собирается группа ребят, что регулярно над ними и их отношениями подшучивали. Вдохновителем группы был тот самый сын кузнеца. Шенне было невдомек, почему прочие дети кучкуются вокруг него, ведь тот не был ни способным, ни умным, ни приятным собой. Он был всего лишь чуть более взрослым.
– Так что, любовнички, – развалившись на соседнем от них камне, начал Хагал, – когда жениться будем?
Шенне мигом вскипела:
– Ну, сгинь, червяк!
– Ха-ха! Ну вы хоть это, ну, того? – он несколько раз ритмично похлопал с разных углов полусогнутыми ладошками, что на негласном языке подростков означало соитие.
Несколько окружавших Хагала зрителей, среди которых были в том числе и девчонки, весело захихикали.
– Что, нет? –
