видел врага, угрожал убить. Видя такое дело, тюремное начальство поместило его в карцер. Там он умудрился выломать доску из стены и приготовился сражаться с караулом. В течение двенадцати часов держал оборону. В конце концов караул сумел его обезоружить и поместить в лазарет. Но там он не подпускал никого, отказывался от еды, мол, доктор его хочет отравить. Через несколько дней сбежал, но спустя месяц был пойман возле дома каторжанского врача, где сидел в засаде – порешить его хотел. Но тот выказал милосердие и упросил тюремное начальство не сажать душевнобольного в тюрьму, а поместить в лечебницу. Там Васильев исцелился и вошёл с доктором в самые доверительные отношения, сделался его ближайшим другом.
– Воистину прекрасный пример христианского отношения к ближнему! – воскликнул Никодим, впечатлённый финалом истории.
– По мне, это прекрасный пример человеческого двуличия, – не согласился Алексей Дмитриевич. – Втёрся в доверие к доктору, изобразив сумасшедшего, и облегчил себе жизнь. Таких надо сразу вешать на первом фонарном столбе. Чем он лучше Губаря?!
– Друзья, давайте не будем спорить! – предложил Андрей Евгеньевич. – Никодим, налейте ещё по чарочке, и я вам лучше расскажу про урядника.
– Про какого такого урядника? – пробасил с улыбкой Никодим. – Не про моего ли бывшего командира?
– Может, и про вашего, – сказал доктор. – Вот слушайте. Выходит, значит, урядник из кабака. Пьяный в дымягу! Спускается с крыльца, отвязывает коня, кое-как вдевает ногу в стремя, кричит: «А теперь помогайте, святые угодники!» Оттолкнулся, перелетел через седло и… шлёп на другую сторону. Сидит на земле и бурчит: «Вы что, очумели? Ну не все же сразу!»
Дружный хохот разорвал тишину избы, даже Серёжа тогда проснулся.
…«Всё хорошо, сынок! Спи, ясный сокол», – Никодим невольно произнёс слова успокоения вслух.
Немудрено было забыть, где находишься, с лошадью, которая сама уверенно шла в нужном направлении, будто знала, куда надобно хозяину. Она свернула с насыпи на просеку именно в том месте, где произошла встреча с беглыми каторжанами, и прошествовала дальше. Никодим зорко осматривал землю вокруг себя, но никаких примет, что здесь проходили люди, не находил. Обычно следы сохраняются в течение нескольких дней. Неужели пошли другим путём?!
Банду Сиплого он обнаружил через несколько вёрст – в небольшом кармане просеки. По тому, как были изувечены тела каторжан, стало понятно, что здесь поработал зверь. Никодим спешился и, сняв с плеча карабин, обошёл ближайшие кусты, но ничего подозрительного не заметил. Затем не без содрогания приблизился к телам и принялся за их осмотр.
У всех троих были покусаны конечности – несчастные пытались сопротивляться. У Фёдора была оторвана голова, руки и ноги переломаны, внутренности выедены. Сиплого зверь таскал ещё более остервенело – его вообще было невозможно узнать: одежда изодрана, нет ни одного живого места на теле. «Похоже, хозяин поработал», – подумал Никодим.
Чему он был удивлён, так это тому, что третий
