target="_blank" rel="nofollow" href="#n_18" type="note">[18], который, улучив момент, выскочил и молниеносно скрылся в чаще леса. Один из охотников выстрелил ему вслед и ранил пестуна, судя по всему, в пятку. Эта версия подтвердилась, когда в тех краях появился медведь, припадающий на правую заднюю лапу. Впрочем, это не мешало ему успешно охотиться, причём засады свои он устраивал преимущественно в деревне тех самых охотников, убивших его мать, ведь медведь даже через десять лет помнит своего обидчика. Увидит, как кто-то вышел вечерком до ветру или по какой иной нужде, хвать того и тащит в тайгу. И так каждый раз: то человека задерёт, то телёнка, то собаку… Никакой защиты не было от этого хромого людоеда. В итоге сельчане вынуждены были уйти из этих мест.
«Может, этот калека-людоед объявился в наших краях? – подумал Никодим, рассматривая примятую траву на поляне. – Здесь нужен хороший следопыт, чтобы прочесть следы. Зря я не взял с собой Чингиза».
Помолившись, Никодим снял притороченную к седлу лопату и, выбрав место, начал копать могилу. Предсмертным словам Ивана про какое-то золото он поначалу особого значения не придал, но потом призадумался над ними. Воткнув лопату в землю, снова прошёлся вокруг трупов, но обнаружил лишь два пустых разодранных вещевых мешка. Людей трое, значит, должен быть ещё мешок. Где же он?
Никодим расширил зону поиска: стал заглядывать под кусты, осматривать деревья, растущие вокруг поляны. Наконец увидел котомку, зацепившуюся лямкой за толстый, коротко обломанный сук монгольского дуба. Видимо, сам Фёдор в пылу борьбы или же медведь откинули его в эту сторону.
Увесистый мешок Никодим отнёс к лошади и привязал к седлу, рассматривать его содержимое, пока не завершено богоугодное дело – предание земле усопших, он счёл делом греховным.
Глава 6. Охота на людоеда
Поимку медведя-людоеда обсуждали вечерами у потрескивающего костерка, можно сказать, в медвежьих объятьях осенних сумерек, когда багряный свет уходящего дня над зубчатой каймой леса напоминал звериный оскал.
Никодиму и впрямь было отчего тревожиться – мало того что следы зверя всё чаще обнаруживались на его участке, так недавно он напал на близлежащую деревню. Да так нагло, что поведение косолапого наводило на мысль об осознанном, мстительном вызове людям: выждал до рассвета, а затем, почуяв оживление за стеной, проник в жилище через окно и утащил вдового старика; почему-то он не стал его сразу убивать – растерзал за околицей.
Во время посиделок на брёвнах у костра Серёжа солидно, подражая взрослому, осведомлялся:
– Ну что скажешь, Онганча, посчёт людоеда? – Знал, что у того всегда есть свежие новости о «подвигах» безумного медведя.
Тунгус с тяжёлым вздохом принимался подробно докладывать об очередной неудаче:
– У Большого камня потерял след. Там медведь порвал лосёнка. Судя по следам, крупный, однако, зверь. Ещё был след крупного сохатого. Шибко опасно нападать на больших лосей во время гона. А этот медведь пошёл… Дурной,
