и вот теперь из нее чуть ли не на добрых пару десятков сантиметров поднимался сталагмит коричневого цвета, это была гора… Становилось ясно, что от местной пищи мучается чуть ли не весь лагерь и часто бегает сюда избавляться от содержимого желудков. Вот только те, кто этот туалет возводил – и не думали, что он станет так популярен.
«Брр, не одна значит наша группа здесь отравилась, – замотал головой Сергей, стараясь как можно быстрее покинуть это неприятное местечко, – чем же их здесь кормят?»
Вся остальная процедура была настоящей пыткой, о которой Сергей постарался сразу же забыть.
Наконец, он распрямился, вытащил из кармана джинсов кусок туалетной бумаги, который предусмотрительно отмотал от рулона еще в комнате. Он ведь помнил, что туалетная бумага – здесь дефицит. В туалете ее, как это принято в приличных местах, конечно нет, а если взять с собой весь рулон, то наверняка найдется по пути куча людей, которые у тебя начнут клянчить кусочек. Этак, может и самому не хватить, и уж точно обратно в комнату ты вернешься вовсе без рулона.
« Где тут у нас душ-то?» – выбравшись из туалета, мысленно задал себе вопрос Сергей.
Он продолжил освоение местности. Начало этого процесса никаких положительных эмоций у него не оставило, напротив даже, настроение было противным.
Душ представлял из себя глинобитное сооружение, тоже, как и туалет не с дверью, а с занавеской. Поверх всей этой конструкции был водружен металлический бак. Его склепали местные умельцы из листов нержавеющей стали. О сварке здесь тоже слыхом не слыхивали и поэтому куски металла соединяли клепками, ну прямо как бронированные листы на дредноутах начала прошлого века или как это до сих пор делают с обшивкой самолетов.
К душу, вернее к баку был приписан «бача», что на фарси означало просто парень лет десяти. Одевался он в бесформенные шаровары – камисы, которые были на взгляд европейца, на несколько размеров больше требуемого. Их собирали в складки и подпоясывали ремнем, чтобы они не спадали. Весь костюм назывался перухан, но Сергей тут же окрестил эту одежду – тромбон. Эти штаны висели так же ужасно, как одежда некоторых реперов. Но именно такая одежда, а не джинсы и брюки, лучше всего подходили к местному климату. Поверх надевалась такая же бесформенная рубашка, доходившая почти до колен. Она больше напоминала халат, чем рубашку. Мальчик ходил босиком, но он ведь так ходил с самого рождения и скорее чувствовал бы себя неуютно в сандалиях, чем без них. А еще у этого мальчика был ослик. По бокам к нему привязывали два сосуда, сделанных из каких-то жестяных емкостей, то ли от машинного масла, то ли от чего-то другого. В этих емкостях мальчик возил для душа воду из реки. Она была желтовато-бурого цвета. Каждый раз, Сергей, отворачивая кран и поливая себя этой отвратительной водой, думал о том, что надо ее экономить, потому что чем быстрее опоражнивается бак – тем больше выпадает работы мальчику и его ослику.
Причиной первого международного скандала как раз и стал душ. Все ведь понимали, что воды – мало, а народу
