отступили!
Предчувствие любви окрылило его, а мысли о предстоящей свадьбе придавали сил. О недавнем недомогании свидетельствовали теперь лишь чрезвычайная бледность и временами накатывающая слабость.
– Если бы ты знала, – говорил он матушке, – как я счастлив! Совсем скоро я стану мужем, а она станет моей женой. У нас появятся дети, а вы будете радоваться внукам и баловать их так же, как в детстве вы баловали нас. И мы будем жить долго и счастливо!.. Когда она была рядом, мое сердце подсказывало мне, что мы непременно должны быть вместе. Она прекрасна! Я смотрел ей в глаза и видел ее душу, чистую и светлую, – восторгался наследник. – Теперь я живу лишь мечтами о нашем будущем.
– Вот и славно, долг и любовь не стали на этот раз спорить друг с другом. Значит, ты будешь счастлив, а мы счастливы за тебя, – рассудительно заметил отец.
– А я рада, что у меня будет такая милая невестка, – поцеловав сына, растроганно добавила мать. – Ведь мы с твоим отцом знаем Минни с самого детства, с тех пор, когда она была еще совсем крошкой. И полюбили ее. Тогда же, много лет тому назад, я сказала королеве Луизе, своей кузине, что хочу, чтобы Минни стала членом нашей семьи.
А в Копенгагене в это время, готовясь к новой встрече с русским принцем, Минни принялась за книги о России, даже стала изучать русский язык. Она знала, что скоро Николай снова прибудет во дворец, чтобы на этот раз просить ее руки. Она то плакала, когда ее никто не видел, представляя себе, что не за горами тот день, когда ей придется расстаться с родителями, с родным домом, с родиной, то радовалась, представляя себе новую, самую настоящую взрослую жизнь с любимым мужем. Минни верила, что ее будущий супруг станет для нее самым любимым, самым дорогим и близким человеком. Так должно быть и так будет.
В сентябре окрыленный родительскими напутствиями Николай снова прибыл в Копенгаген.
Выслушав наследника русского престола, король Кристиан IX и королева Луиза сказали, что, конечно же, они будут рады породниться с династией Романовых, но последнее слово все же должно принадлежать их дочери.
И вот – решающая, волнительная встреча двух виновников всей этой суеты, двух полудетей, полувзрослых, двух метущихся сердец. Родители тактично оставили их одних.
Сентябрьский денек выдался на редкость теплым, солнечным. Минни с Николаем вышли в парк. Пройдя тенистыми аллеями, устроились в беседке в тени старых, уже пожелтевших листвой лип.
Долго неловко болтали о пустяках, думая совсем о другом, но не решаясь заговорить о том, что волновало теперь каждого из них, что должно было открыть новую страницу в их жизнях. Наконец, сильно волнуясь, Николай, слегка коснувшись руки своей избранницы, заговорил о главном.
– Принцесса… Дорогая Минни… Я очень волнуюсь, и, если я буду сбивчив и не очень последователен, не судите меня строго. Наша первая встреча была так коротка, но эти несколько дней, что мы были вместе, стали для меня… они сделали меня невероятно счастливым. Ведь я ехал сюда всего
