и мрачную комнатушку, лишенную всех благ цивилизации, которая должна была стать моим домом на ближайшее время. Гнев разлился в душе вязкой темной субстанцией, похожей на болотную жижу. Я взобралась на верхний ярус кровати, уткнулась лицом в истощенную, спрессованную подушку и заплакала. Мне давно не удавалось выплеснуть боль наружу – я заперла ее в клетку, приковала цепями, без шанса на освобождение. Теперь же, наконец, почувствовала, как горечь от всего пережитого, скопившаяся глубоко внутри, постепенно выходит, уступая место светлым помыслам.
Рождение всегда сопряжено с болью. Так и я – рождалась заново в этом мире, пока совсем незнакомом, и оттого казавшемся чужим и враждебным.
– Прошел месяц твоего пребывания здесь, – начал Цэте во время прогулки по берегу реки. – Как ты себя чувствуешь?
– Лучше, – не задумываясь, на одном дыхании выпалила я. – Определенно лучше!
Эти слова были правдой – такой же кристально чистой, как журчащая меж камней ледяная вода. Меня успокаивал этот звук. Усмирял боль, убаюкивал, словно колыбельная. Но услышать в нем мантру Великого знания, о которой поведала Лина в день нашей первой встречи, я так и не могла. Священная истина не спешила открываться.
– Я рад этому, – сказал Цэте с легкой улыбкой и указал на большой пологий камень, приглашая присесть.
Заметив, что по рукаву моей кофты ползет жучок – миниатюрный обладатель неприметного серого окраса – я хотела было стряхнуть непрошеного гостя на землю, но Цэте молниеносно перехватил мою руку:
– Всякое живое существо стремится к тому, чтобы прожить свой век, не испытывая страданий. – Он подставил ладонь, пересекая траекторию букашки, и вскоре проворное насекомое оказалось под его защитой.
Жучок перебирал всеми тремя парами маленьких ножек, бегая из стороны в сторону, пока, наконец, не остановился и, будто бы глядя своему спасителю в глаза, зашевелил усиками. При ближайшем рассмотрении эти хаотичные движения напоминали сложный шифр. Цэте усмехнулся, опустил руку к земле, и уже спустя мгновение юркая букашка скрылась в густой траве.
– Любая жизнь имеет в основе своей божественное начало. Ты знаешь, что означает понятие Ахимса? – Монах прочел замешательство в моем взгляде и добродушно продолжил, отвечая на собственный вопрос: – Это отказ от поступков, которые способны навредить. Кому бы то ни было, без единого исключения. Ведь карма определяется именно намерением.
– Я не хотела убивать, только смахнуть с одежды, – смутившись, я попыталась оправдаться.
– Знаю. – Он снисходительно улыбнулся. – Жизнь – это искра, зажженная рукой Бога. Так вправе ли мы распоряжаться ей по своему усмотрению?! Смысл куда глубже, чем взаимоотношения человека с насекомым.
Под испытующим взглядом Цэте я чувствовала себя неразумным провинившимся ребенком. В ответ лишь молча кивнула, опустив глаза.
– То же относится и к причинению вреда
