Отрепьева Юшки.
Патриарха Игнатия после убийства Отрепьева свели с патриаршего престола, заключили в Чудов монастырь опальным монахом. И Василий Шуйский поставил патриархом казанского митрополита Гермогена. Когда поляки заняли Кремль, то бояре, тот же Мстиславский, не в силах терпеть эту патриаршую занозу, Гермогена, выступившего против присяги королевичу, заточили в темницу… И тут же опять выскочил в патриархи, как чёрт из табакерки, тот же Игнатий…
– Его поляки недавно вывезли в Польшу, – сообщил Иван.
Он не стал сообщать, что тот, Игнатий, на самом-то деле бежал из Москвы.
Гермоген же, как было уже известно в ополчении, умер два месяца назад в темнице.
Попрощавшись, Хворостинин ушёл.
Наутро, до восхода солнца, войско разбудила побудка рожков.
По-быстрому к котлам. Пришла заря. И солнце встало, полкам ударило лучами в спину: туда, на запад, к столице погнало конные полки.
А вот и Яуза. Крутые, подмытые дождями и паводками берега.
И там, у Яузы, где заканчивалось поле и начинался лес, Пожарский увидел ряды всадников. Их было много. И были все они настороже. Хотя не видно было с их стороны угрозы.
Да, навстречу их войску выехал Дмитрий Трубецкой в окружении казачьих атаманов.
Пропели, перекликаясь, рожки с обеих сторон.
– Доброго здравия, Дмитрий Тимофеевич! – поднял руку в знак приветствия Пожарский, подъезжая к Трубецкому.
Они съехались, поздоровались за руку.
Трубецкой с искренним чувством пожал руку и Минину, даже стремянному Фёдору. Тот всегда был рядом с Пожарским.
– Дмитрий Михайлович, мы предлагаем тебе стать твоим полкам в нашем лагере. Так решила войсковая старшина, – перешёл к делу Трубецкой, после того как они обменялись приветствиями.
Позади него на аргамаках сидели его боевые холопы. И там же кучкой держались атаманы на справных скакунах, в папахах, загорелые и грубые все лица.
Кое-кого из них, из атаманов, Пожарский уже видел когда-то. Так ему показалось. Два-три знакомых лица.
– Дмитрий Тимофеевич, благодарю за это предложение! Но войсковой совет решил, чтобы наши полки становились своими острожками. И я не могу нарушить этот приказ!
– В твоей воле, Дмитрий Михайлович, убедить совет в обратном! – парировал Трубецкой.
Он понял, что ополченцы из Нижнего не доверяют ему, его атаманам и казакам.
– Не время собирать совет! – ответил Пожарский.
Трубецкой не стал больше ни о чём говорить. Сказав несколько незначащих фраз, он распрощался с ним.
И Пожарский понял, что Трубецкой обиделся, и обиделся сильно.
Пожарский был тоже недоволен собой, переговорами, вот этой встречей с Трубецким. Тронув коня, он поехал шагом впереди своих людей туда же, куда ускакал со своими атаманами Трубецкой.
Сейчас все пути вели к Москве.
– Дмитрий
