тебя послушает?! Вон разве что ярыжки на торгах! Хм! – усмехнулся он над своим приятелем, над его копеечной ревностью.
– Ну и что же теперь… – пробурчал, обидевшись, Потапка, задетый его откровенным высказыванием в свой адрес.
Он и сам, в глубине души, знал, какой он мелкий человек. А вот это дело, которое они затеяли, подняло его в собственных глазах. Он стал уважать сам себя. И вот теперь у него снова отнимают всё.
– Пойдём на городской совет, к воеводам, к духовным, – ответил Кузьма. – К тому же Алябьеву! Ко всем дворянам обратимся, детям боярским, служилым, стрельцам тем же! – стал перечислять он те слои населения города, которые надо было вовлечь в дело «всей земли».
Он, Кузьма, уже будучи земским старостой, многое понимал в иерархии городских властей. Надо было заручиться поддержкой городского совета, воевод, чтобы ополчение приняло нужный размах. То, что они собрали в виде пожертвований, было слишком мало. Да и порыв-то пройдёт! И прижмутся опять те, кто под влиянием минуты откликнулся на призыв… Не-ет! Надо, надо повязать их всех крепко! Приговором! Чтобы не отступились на другой же день. Вот проснутся поутру и будут жалеть те свои денежки, что отдали невесть на какое-то дело, той же земли… Им до той «земли», как до луны: не греет, а когда светит, то они спят…
– Вот завтра и будет тот совет, – сообщил он им.
И тут же он наказал им, своим единомышленникам, чтобы обязательно приходили к воеводской избе, где обычно собирался совет из представителей всех слоев города…
В полдень на всех церквях отбили очередной час. Затем, спустя немного, колокол на соборной церкви ударил снова, затем ещё и ещё… И всё это было не к службе… «Буум-м!.. Бу-умм!»… И понеслось над соборной площадью, над городом, и до посада долетели эти отголоски нервные… Так созывали по важному случаю, чтобы решать свою судьбу, всем городом, выбирать на всех одну долю.
Колокол на Спасо-Преображенском соборе затих. И к собору потянулись горожане.
Служба в соборе прошла как обычно. Но необычным было время. И прихожанам предстояло не совсем обычное продолжение службы.
– Граждане Нижнего! – после службы обратился протопоп Савва к горожанам. – Москва – голова всем городам русским – оказалась в руках польских! А содеялось это от разлада в народе нашем! Скорбим мы все о том разладе! Скорбим!.. И вот сейчас здесь, во граде нашем, посадские поднялись на дело «всей земли»! За гробы наших отцов и дедов! За церкви православные! За матерей наших, жён и детей малых, старых и немощных! И я призываю вас, собравшись всей землёй, ополчиться на «литву», на короля польского!.. Выступить на защиту Родины нашей, поруганной «литвой» и поляком, что засели в Кремле, в самом сердце нашей многострадальной Родины!..
Служба прошла. Простой народ разошёлся. Городские же власти, захватив с собой протопопа и Кузьму с его единомышленниками, прошли в приказную избу. И там прошёл городской совет. И на нём был принят приговор о сборе средств на строение ратных людей.
В
