недоуменно подняла на психотерапевта глаза. Екатерина Альбертовна коснулась ладонью своей головы и выразительно посмотрела на Марину.
– Глеб у вас здесь? – Она переместила руку на грудь. – Здесь? – Спустила на низ живота. – Или вот тут? Где болит сейчас, когда вы думаете о нем?
Марина поджала губы и отвела взгляд, однако всерьез прислушалась к себе. Она жевала язык и мысленно прощупывала себя с головы до ног – где кольнет до темноты в глазах от звучания одного только его имени.
Наконец, Марина беспомощно развела руки, демонстрируя всю себя как есть – поникшую, истощенную, в краткий срок потерявшую всю свою свежесть и красоту.
– Везде. Он не в мыслях, не в сердце и не в чреве. Глеб… а кровотоке, наверное. В костях. В спинном мозгу. Он – стволовые клетки, из которых я состою. Глеб был моей жизнью, а когда жизнь уходит, остается только смерть.
– Что вы понимаете под жизнью в таком случае? – допытывалась Екатерина Альбертовна. Никому еще не удавалось завершить с ней разговор на драматической ноте.
– Глеб был первым, кто захотел со мной серьезных отношений, – сказала Марина, начав, видно, издалека. Она обняла себя за плечи и уставилась под ноги. – Вернее, не то, чтобы прям первым, но он сильно отличался от других. До этого я отказывала молодым людям, и они очень легко отступались. А Глеб… первый, кто захотел меня всерьез. Он был очень настойчив и не принимал отказов. Я наконец встретила того, кому нужен был не просто «кто-то», а кому нужна была я. Точнее, думала, что встретила.
Марина нашла в себе силы мельком взглянуть на психотерапевта. Екатерина Альбертовна кивнула, подбадривая ее продолжать.
– С Глебом я чувствовала себя особенной и совершенно беспомощной перед тем, как сильно меня хотели. Я не могла всерьез сопротивляться его ухаживаниям, пусть и очень нескромным, как стыдно бы мне ни было. Просто потому, что мне льстило его внимание и несдержанность. Как будто я была так сексуальна в его глазах, что Глеб просто не мог устоять.
Марина шумно высморкалась, смутившись своей наивности. Она хотела сменить тему, но Екатерина Альбертовна беспощадно ждала продолжения. И Марине пришлось говорить.
– Глупо было, конечно, принимать это на свой счет. Уже позже я поняла, что он просто человек такой. Глеб еще был к тому же из тех… знаете, самоуверенных типов. Он добивался всего, чего хотел, и я в какой-то момент привыкла к мысли, что принадлежу ему целиком. Я думала о себе не иначе, как о его девушке. Сама моя личность перетекла в его собственность, и я ценила себя ровно на столько, на сколько мог наслаждаться моей компанией Глеб.
Екатерина Альбертовна вновь глубоко кивнула, не обнаружив на лице ни единой захватившей ее эмоции.
– Иногда, если я не хотела экспериментировать в постели, он начинал задумчиво посматривать на других девушек прямо при мне, – сказала Марина, поникнув. – Знала, что он делает это мне назло, но не могла этого вытерпеть. Это были мои первые отношения, я хотела быть на высоте, и… н-ну я…
