сумку, я последовала за ним.
Обычно, папа знал, как поднять мне настроение, и сладкое, входило в этот список. Неважно, что – пирожное или шоколад, но сахар был необходим моему организму, как наркоману, страдающему от ломки. Пожалуй, хорошая идея испортить себе аппетит чем-нибудь калорийным.
Шагнув в кафе, я сразу заняла столик ближе к входу. Воздух здесь был тягучим, как сироп, который я обязательно потребую. И желательно, двойную порцию.
Пока папа торчал у витрины, я быстро просмотрела меню и отложив его, уставилась в окно.
Девушка Монро сгорела заживо.
Эта мысль не укладывалась в моей голове.
Заживо. В смысле, она подожгла себя или ее подожгли? Собственно, какая разница, итог не меняется. Я удивлена, что он улыбался мне, или это был не Монро, а Кастэр? И все же, после такого, едва ли сможешь улыбаться, тут затяжной депрессией попахивает. Тем более что она сгорела на его глазах. Случись со мной такое, я бы впала в конвульсивный шок и едва ли вырвалась из него.
Ладно… оставим плохие размышления на потом.
Оглядев кафе, я пришла к выводу, что Старбакс, как саранча, только в аду не была. Интерьер аналогичен тому, что я видела в Каролине. Те, же мягкие диванчики, ряды столов. Красно-белые стены. В воздухе пахнет выпечкой и корицей. Кофемашина тарахтит.
Вернулся папа. Он поставил передо мной тарелку с шоколадными маффинами с сиропом… о, да, я просто жуть, какая сладкоежка. И шоколадный коктейль. Подозреваю, что завтра, я не влезу в свои любимые джинсы.
Папа заказал себе тоже самое.
– Значит, у тебя теперь есть подружки. Это хорошо, – он втянул в себя коктейль, только клубничный. – Ты можешь позвать их в гости. Мама испечет печенье.
И как я об этом не подумала?
– Хорошо. – Откусив кусочек от маффина, я закатила глаза. Блаженство.
– Ну, а помимо подружек… ты познакомилась еще с кем-нибудь?
Бррр… он намекает на парня?
Дьявол, если можно назвать все самое худшее, что есть в парнях, то да. Я столкнулась со стеной и набила несколько шишек. А в данный момент, у меня комок нервов, а не маффин в желудке. Вот, зачем он напомнил мне от Трэворе?
– Ничего особенного.
Папа вскинул брови.
– Так себе. – Я вздохнула, отвернувшись к окну.
– Он обижает тебя?
Ага. Прямо, как в детском саде или в начальной школе – дергает за косички.
– Еще чего.
– Ну, а серьезно. Какой он?
Я поджала губы. Он? Он – приду…
– Черт.
И этот придурок, преследует меня. Три квартала от школы, и он уже здесь, будто знает, где я. Какого фига? Упоминание о том, что у нас свободная страна, и я волен ходить, где хочу, и когда хочу – меня не волнует. Он здесь и он улыбается мне.
Я тупо таращилась на него, как на Рейха в пачке и пуантах.
– Это он? – донесся до меня голос папы. Я искоса глянула на него, затем на Трэвора.
– Я его не знаю. – Отвернувшись, я насупилась.
– Но
