рассеяно скользя взглядом по комнате. Дурацкая комната. Ненавижу ее. Можно подумать, мне восемь лет и я дурею от феи Динь-Динь и розовых единорогов. Мне шестнадцать, и я не хочу проводить часы под радугой и считать бабочек. Почему мама всегда пытается сделать из меня принцессу? Только она могла додуматься выкрасить мои стены в этот тошнотворный цвет. Блондинка бы слюной зашлась от зависти, сколько оттенков розового уместилось в моей берлоге.
Да, что, же так воняет мятой, не пойму?
Я переоделась в хлопковые штаны и футболку и вышла из комнаты. Судя по тишине, папа еще не вернулся, но мне все, же придется кормить троглодита ужином. Я постучала в дверь к своему брату.
– Эй, мелкий, ужинать.
– Не хочу. – Послышалось за дверью.
– Тогда останешься без конфет и мороженого. – Я снова ударила в дверь, добавив. – И без приставки.
– Я не буду есть.
– Лучше открой сам, иначе это сделаю я.
– Не имеешь права!
Черт, как же меня бесит его взросление с подростковыми последствиями.
– Насчет три, я вхожу. Один… два…
От звонка в дверь, я вздрогнула.
– Сейчас, будет три, и ты пожалеешь. – Я старалась не обращать внимания не второй звонок и третий.
– Пошла ты.
Черт. Это не папа, если только он не посеял ключи. Значит, Трэвор приперся.
Окей. Где там, моя обещанная двустволка?
Сбежав по лестнице, я подошла к двери, и задержала руку перед ручкой.
Вдох-выдох. Веди себя непринужденно. Тебе плевать. Ты его не боишься. Ты сейчас его пошлешь и спокойно вернешься в кровать. Спать-спать. Никаких Трэворов, никаких словесных баталий.
Я распахнула дверь, насупившись.
Этот кретин, улыбнулся мне, будто ему в голову молния ударила. Жаль, что не убила. Я привалилась плечом к косяку, удерживая дверь рукой.
– Привет.
Мой взгляд прошелся по его одежде. Хо-хо, приоделся. Надел чистую футболку.
– Пока. – Я собралась закрыть дверь, как его нога втиснулась между ней и порогом.
– Если мне не изменяет память, то у нас сегодня ужин.
– Нет никаких нас. И ужина нет. Родители на работе, так, что сходи в кафе.
Трэвор широко улыбнулся, так что вокруг глаз показались морщинки.
– Когда ты в последний раз принимала душ?
Столб мне в лоб!
– Если что, я не писала об этом в дневнике. Но для особо одаренных, отвечу – сегодня утром.
– А, – он кивнул. – Значит, так задумано.
Я нахмурилась. Какого черта? И когда, наконец, исчезнет эта мятная вонь. Я потерла нос и… твою же мать.
Резко развернувшись на пятках, я спешно подошла к изножью лестницы и заорала, так что от моего голоса, на улице загавкали собаки.
– Мелкий ублюдок! А, ну, выходи из комнаты, иначе я тебя в ней зацементирую! –
