совсем рядом. Домовой и сатир раскрыли глаза.
Прямо напротив них, на полу, сидела большая, серая с пестринами, сова, крутила во все стороны головой и удивлённо хлопала большими жёлтыми глазами. Любой натуралист, даже юный, с ходу опознал бы в этой грозной птице бородатую неясыть[2]. На лице у совы были огромные роговые очки. Надо сказать, что очки на живой сове смотрелись ещё более странно, чем на нарисованной.
– Что происходит? Где я? По какому праву вы прерываете мой урок? – возмущённо проухала сова.
Афанасий бросил ещё один взгляд на изменившуюся картинку, где лишившиеся наставника мохнатые ученики уже вовсю прыгали и шалили, и захлопнул книгу.
– Домовой я. Афанасий Мефодьевич. А это – сатир. Уж прости ты нас, совушка – буйная головушка…
– Какая я вам совушка, милейший?! – сова грозно щёлкнула клювом и угрожающе распушила перья. – Извольте называть меня госпожа учительница или хотя бы миссис Стрикс.!
Изрядно смущённый и напуганный домовой сразу залепетал что-то уж совсем дореволюционное:
– Не прогневайся, барыня, большая нужда привела меня и отрока сатира… Без вас не сможем прочитать мы надпись важную. Тёмные мы, грамоте не обучены…
– Хорошо, хорошо… – сова сменила гнев на милость. – Как звать-то вас, милейший?
– Афонькою кличут, барыня… – тут домовой опомнился и чётко произнёс: – Меня зовут Афанасий Мефодьевич.
– Ну что вы, что вы так разволновались… Не надо так. Если мы с вами когда-нибудь подружимся, сможете называть меня просто Стрикси, – совершенно смягчилась сова. – Кстати, Сатир, вы так сказали? Это ведь Россия, я так полагаю? То, что я встретила здесь домового, это, конечно, замечательно и удивительно, но не чересчур. А вот сатир… Наяды, дриады, сам Пан ещё в Россию не переселились? Хо-хо-хо… – засмеялась сова, чрезвычайно довольная своей шуткой.
– А знаешь ли ты, дружок, значение слова «сатира»? – обратилась она уже к рогатому мальчишке. – Нет? Вот видишь, как плохо не уметь читать. Я, к слову, читаю, пишу и говорю по-русски, по-немецки, по-английски… Что ж, ведите, где эта ваша таинственная надпись?
И они все трое отправились в прихожую.
Сова без труда прочитала надпись на обоях, и уже скоро они набирали номер Марии Фёдоровны. Домовой умело подражал голосу хозяина, что им в данном случае, разумеется, пригодиться не могло. Его же собственный голос обладал таким странным, непередаваемым тембром, что его с трудом можно было принять за человеческий. Блеющие интонации Сатирика в телефонной трубке звучали бы ещё более странно, так что разговаривать со знакомой Андрея Андреевича пришлось сове. Сатир держал трубку около её уха. Сова указывала домовому цифры на кнопках аппарата, что нужно нажать. (Сама, своими мохнатыми лапами с огромными когтями, эту нехитрую операцию она проделать была не в состоянии). Скоро в трубке зазвучал долгожданный женский голос.
– Здравствуйте. Кто это говорит?
– Приветствую вас, уважаемая Мария Фёдоровна. Это говорит со… Соня,
Бородатая неясыть – Strix nebulosa. Из всех неясытей бородатая – наибольших размеров. Размах её крыльев – около полутора метров, однако вес не особенно велик. Название своё она получила за тёмную окраску клина перьев под клювом – «бороду». Оптимальные условия для существования неясыть находит, по-видимому, в перестойной тайге. Из всех видов сов бородатая неясыть, пожалуй, наиболее ревностно охраняет птенцов. При приближении к гнезду человека она смело бросается в атаку и бьёт его когтями, оставляя на теле глубокие царапины. Даже медведи обходят стороной гнездовой участок бородатой неясыти
