будто сделала что-то плохое.
«Но что? – мучительно думала я. – Вечер прошёл пристойно. В чём же дело?»
И тут я представила себе вот что…
Сейчас проснётся Вовка. Нальёт мне кофе. Принесёт на блюдечке кусочек яблочного штруделя. С корицей и капелькой мёда… И, конечно, с ванилью!
Я буду есть и пить. А Вовка будет смотреть мне в глаза. Ловить каждое моё слово.
А я… Что я?
* * *
«А я сейчас же должна отсюда свалить», – решила я, резко скинула с себя плед, поднялась с дивана. Стянула носки, сунула их в сумку, стоящую в коридоре, оделась и очень тихо вышла из приютившей меня в новогоднюю ночь Вовкиной квартиры.
Я агрессивно шагала по городу.
А слово «втроём», словно вирус, подхваченное мной накануне, свербящей ноющей болью оседало глубоко в ушах и в раздражённом горле.
Я трясла головой.
Плевала в снег заражённые слюни.
Я хотела от слова «втроём» поскорее избавиться.
«Вовкина забота блестит, как липкая паутина на дереве, – зло думала я, – а я – безмозглая Муха-Цокотуха, пляшу под дудку Вовки-паука за яблочный пирог… А паучок уж потирает лапки: «Попалась, милая… попалась».
Мне стало жаль себя.
Я подозревала Вовку в нечистоплотных помыслах. Мне казалось, он хочет использовать меня как бесплатную няньку для своего больного сына.
Зачем я связала себя знакомством с этим человеком?
Ведь Володька мне даже не очень-то и нравился.
* * *
– Ты фотки свои у меня оставила, – сказал мне Володька, позвонив днём.
– Извини. Я спешила, – выкручивалась я, – у меня статья срочная.
– Ладно… У тебя будет повод зайти ещё раз.
– …Ты извини… мне писать нужно.
– Влад привет тебе передаёт.
– И ты ему передай.
О Владе я старалась не думать. Мысли о больном бледном мальчике с горбом на груди вселяли в меня ещё большую панику, чем мысли об его отце.
Я решила спасаться.
* * *
Я отыскал начальника. Им оказался мосластый высокий англичанин.
Под козырьком бейсболки его глаза (уже давно не молодого человека) метали гром и молнии. Начальник яростно «собачился» с трудягами местного «разлива» на их языке. Те слушали молча, рассеянно поглядывая на уложенную ими (похоже, не вполне искусно) тротуарную плитку.
Я поздоровался.
На неуверенном английском объяснил, что вчера заселился во-о-он в ту квартиру, и ткнул я пальцем в сторону окна своей холостяцкой дыры.
– Окей, окей, – одобрительно покачал головой начальник, в секунду сменив гнев на милость.
– Вообще-то, SOS! – не согласился я. И с жаром поведал о том, что меня одолел лишайный котёнок, что я не хочу подцепить ненароком заразу и на дух
