во все зубы.
Элайза открыла дверь – чертовски красивая в своих белоснежных брюках и красном кашемировом свитере, с идеально уложенными темными кудрями на плечах.
В глазах, таких же зеленых, как у Эмили, мелькнуло раздражение.
– Эмили? Мы тебя не ждали.
Да уж. Это не «Сестренка! С праздниками! Заходи!».
Эмили удержала улыбку.
– Я получила твое сообщение про Зейна и про завтрашний ужин. Пыталась перезвонить, но…
– Мы были очень заняты.
– Да, я тоже. Однако я приготовила Зейну фирменное мамино лекарство. Куриный суп с лапшой. Как он, кстати?
– Спит.
– Элайза, здесь холодно… Ты меня не впустишь?
– Кто там, милая?
Грэм, лощеный, красивый (и тоже, разумеется, в кашемировом свитере, только серебристо-серого цвета), встал позади Элайзы.
Он улыбнулся, но одними губами – Эмили часто замечала за ним такую привычку.
– Эмили! С праздниками. Вот так сюрприз.
– Я приготовила Зейну суп. Решила по дороге заскочить, проведать его, а потом забрать папу с мамой из аэропорта.
– Заходи. Давай сюда кастрюлю.
– Она горячая. Лучше я сама отнесу на кухню, если ты не против.
– Нет, конечно. Спасибо, что постаралась. Зейн будет очень рад.
Эмили направилась в сторону кухни. Грэм шел рядом, ведя ее сквозь журнальное совершенство праздничного декора.
– Как здорово вы украсили дом. – Эмили поставила кастрюлю на плиту. – Давайте налью тарелку и отнесу Зейну наверх, посижу с ним немного. Думаю, он будет рад компании.
– Я же сказала, он спит!
Эмили взглянула на сестру.
– Ну, вдруг он уже…
– А еще он очень заразный, – добавил Грэм, обнимая жену за талию. – Нельзя, чтобы ты подхватила вирус, особенно когда предстоит общаться со стариками.
Эмили не считала своих родителей стариками, и это слово изрядно ее взбесило.
– Мы здоровы как лошади, вдобавок он все равно придет завтра на ужин, так что…
– Нет, он будет еще болен. Ему надо отдыхать, – заявил Грэм строгим врачебным тоном.
– Вы же решили перенести ужин ко мне…
– Да, так будет лучше для всех, – весело сказал Грэм. – Мы зайдем к тебе, поужинаем, пусть Элайза и Бритт пообщаются с родней. Мы ненадолго, буквально на полчаса.
У Эмили отвисла челюсть.
– Вы собираетесь бросить Зейна одного? В праздники?!
– Он все понимает. Тем более эти два дня он будет постоянно спать. Мы обязательно добавим твой суп в перечень его лекарств. Я знаю, как для него лучше, – продолжил Грэм, не давая вставить и слова. – Я не только отец, а еще и врач.
От одной мысли, что Зейн проведет Рождество один, в постели, больной, сердце сжалось.
– Так неправильно.
