что-то из руки, в которой держал палку, в ладонь капитана, который сейчас же сжал её.
– Дело сделано! – сказал слепой, выпустил мою руку и с невероятной быстротой исчез из комнаты. Издалека доносилось постукивание его палки, которой он нащупывал дорогу, а я неподвижно застыл на одном месте.
Прошло несколько секунд, прежде чем мы с капитаном пришли в себя, и я почувствовал, что всё ещё держу его руку.
– В десять часов! – закричал капитан, заглянув в то, что было зажато в его ладони. – Остаётся шесть часов. Мы можем успеть!
Он стремительно вскочил на ноги, но тут же пошатнулся, схватился рукой за горло и, издав странный звук, упал всей тяжестью на пол, лицом вниз. Я бросился к нему, но было поздно. Капитан скончался от апоплексического удара. И хотя я никогда не любил этого человека и только жалел его последнее время, я горько зарыдал, когда увидел, что он умер; это была вторая смерть, которую мне пришлось пережить за короткое время, и горе после первой было ещё слишком свежо в моей памяти.
Матросский сундук
Не теряя времени, я рассказал матери всё, что знал и что, быть может, должен был бы рассказать гораздо раньше, и мы поняли, что попали в затруднительное и опасное положение. Деньги, если только они были у капитана, следовало по всей справедливости получить нам, но не похоже было на то, чтобы товарищи капитана, два образчика которых я видел, пожелали расстаться со своей добычей ради того, чтобы вернуть долги покойного моим родителям. Скакать сейчас же за доктором Ливси, как приказывал мне капитан, я тоже не мог, потому что тогда моя мать осталась бы совсем одинокой и беззащитной в пустой гостинице, да ещё с трупом капитана… Сюда в любую минуту могли заявиться его опасные товарищи, так что об этом нечего было и думать. Мы не решились оставаться в своём доме: любой ничтожный стук, будь то треск углей в печке или громкое тиканье часов, заставлял нас тревожно вздрагивать. Нам всюду чудились шаги, которые приближались к нам.
Тело капитана, распростёртое на полу, и мысль об отвратительном слепом нищем, который бродил где-то поблизости и мог вернуться назад каждую минуту, наводили на меня такой ужас, что волосы на голове становились дыбом. Надо было поскорее предпринять что-нибудь, мы долго обсуждали с матерью разные варианты и решили наконец отправиться вместе за помощью в соседнюю деревушку. Сказано – сделано. В одно мгновение очутились мы на улице и с непокрытыми головами побежали по морозу.
Уже начали сгущаться сумерки. Деревушка была совсем недалеко от нас, хотя и не видна была из нашего дома и лежала на другом берегу залива, за утёсами. Особенно ободряло меня то, что она находилась в направлении, совсем противоположном тому, откуда явился слепой нищий и куда он, по всей вероятности, и вернулся. Мы недолго были в дороге, хотя временами останавливались и прислушивались, не гонится ли кто за нами, но в лесу не слышно было ничего особенного, кроме тихого журчанья воды и карканья ворон.
Когда мы добрались до деревушки, повсюду в домах уже горели огни, они успокаивали
