и затяжным, из его материалов можно узнать, что супруги владели несколькими плантациями, ранчо, где разводили крупный рогатый скот, 18 слуг-рабов и множеством мелких вещей. После продажи всех вещей с аукциона Изабель собрала около 4 тысяч песо золотом, которые использовала для возвращения в Испанию. Умерла Изабель после долгой болезни на родине в 1554 году в своей спальне, где на стене напротив кровати висел портрет мужа Эрнандо де Сото. Конечно, её судьба не так поэтична, как в легенде, но наверно более соответствует дерзкой позе Хиралдильи и улыбке на её губах.
С тех пор как Хиралдилья заняла своё место над крепостью Реаль-Фуэрса и Гаваной, красивая легенда о силе духа и верности кубинских женщин вдохновляла не одно поколение гаванцев. Хотя это всего лишь красивая легенда, как и в случае с вождём Атуэем. Хиралдилья при ближнем рассмотрении вовсе не выглядит скорбящей, она стоит в дерзкой позе присущей почти всем кубинским женщинам, высоко вскинута её изящная голова, ну губах играет улыбка, левая рука с крестом Калатрава небрежно откинута назад, а правая нога выдвинута вперёд, красиво выделяя выпуклое бедро.
Монтесино закончил рассказ и замолчал, долгое время прорабке стояла тишина, потом раздались женские всхлипывания…
– Изабель всё-таки жалко, – почти рыдала толстушка Катя, а кубинка Сильвия, наоборот, гордо посматривала на всех, мол да мы все такие здесь!
– Наверно она и здесь всё сердцем чувствует, подумалось мне.
– Да надо будет в Гаване сходить и посмотреть на эту старую крепость и эту Хира, как там Дилью, а Хиралдилью, а то всё по магазинам мотаемся, – заключил Серёга Фукс.
Хиралдилья продолжает гордо парить над Гаваной.
– А что же вы, уважаемый, в Гаване не живёте, если родом оттуда, – вежливо спросил Профессор у Монте.
– Я хотел учиться в Гаванском университете, но родина послала на учёбу в СССР, я хотел вернуться в Гавану, но родина после учёбы послала меня по распределению сюда на строительство атомной станции, – ответил ему Монтесино, – а вообще-то здесь мне сразу дали трёхкомнатную квартиру, а в Гаване я бы с семьёй ютился у родителей.
– Какой Вы интеллигент, – решила польстить Профессору сотрудница его отдела в АЭПе блондинка Лена.
– Что Вы-милочка, у меня есть профессия, я, же – инженер-проектировщик, а это ещё хуже!
Политинформация
«Это поток плотно упакованных силлогизмов,
От рассвета и до забора».
Время тянулось медленно как послеобеденная сиеста. Наступил июнь, и я получил наконец долгожданное известие, что в конце месяца прилетит моя семья. В городке постоянно шли какие-то сборы и проводы в баре «У Анжелы», некоторые специалисты, отработав по 3–4 года уезжали «по концу», а некоторые в отпуска, с ними можно было передать какие-то небольшие посылки и письма на родину. Иногда, но редко приезжали новые специалисты.
