республика. Звание военного вождя было ему присвоено безоговорочно, и с тех пор он много лет он вел своих суровых горцев от победы к победе во всех сражениях с ацтеками. Уже в самом начале своей новой карьеры он женился на прекрасной тласкаланской девушке, единственной дочери одного из благородных семейств Тласкалы, глава которого был и признанным главой республики. Плодом этого брака было двое детей – Хетзин, унаследовавший невероятную храбрость своего отца, и Тиана, которая, еще будучи ребенком, обещала стать такой же красавицей. Как ее мать.
Все эти годы Тлауиколь не терял уважения ни у воинов, ни у народа, и только со жрецами у него была неприязнь. Он ненавидел человеческие жертвоприношения, и всеми силами старался отменить их. В ответ жреца, как могли, боролись с его влиянием и настраивали воинов против него. Долгое время их усилия не приносили результата, но, наконец, им удалось склонить на свою сторону несколько человек, таких же недовольных. В разгар жестокой битвы с ацтеками, которыми руководил лично Монтесума, трусливый удар в спину свалил на землю бесчувственного предводителя тласкаланцев. Придя в себя, он обнаружил, что в числе других пленных его ведут в столицу ацтеков. Туда же шли его верная жена и ее дети, пожелавшие добровольно разделить с ним его судьбу, которой могла стать только смерть на алтаре.
Больше года знатный пленник содержался в хороших условиях, хотя любой путь к спасению для него был закрыт, и все усилия прикладывались для того, чтобы убедить его отказаться от верности Тласкале. Честь и богатство были обещаны ему, если он обратит свой меч на службу императору ацтеков, но все предложения твердо отклонялись, и, наконец, Монтесума, к жестокой радости жрецов, предназначил его к принесению в жертву.
Глава
II
«Помни, что ты – тольтек»
Зная о жестокости ацтека ну хуже его самого, Тлауиколь не надеялся на милосердие. Он хотел даже поторопить неизбежный исход, которого, как он знал, не удастся избежать из-за жестокости ацтекских жрецов. Даже Топил, верховный жрец, которого Монтесума подсылал к пленнику в надежде, что тот склонит пленника принять его условия, встречал такой прием, что возвращался к своему царственному повелителю с темным от гнева лицом. Грозя гневом богов, который падет на весь народ, если требование его не будет удовлетворено, Топиль при каждом случае требовал, чтобы не только знатный пленник, но и его семейство были отданы ему для принесения в жертву.
На это монарх неизменно отвечал, что просьба будет удовлетворена, но настаивал на том, что пленника следует сохранить до самого великого и важного праздника этого года, и что судьба пленника не должна быть известна ему вплоть до самого часа жертвоприношения. Хотя Топил и согласился на эти условия, держать слово он не собирался. Возможность продлить страдания врага, заставив того мучится в ожидании неизбежного, была для него слишком ценна, чтобы он стал ею пренебрегать.
