приятели Багрова называли это своей житейской философией, а вот лично для него – нормалек, обычное дело.
И когда ночью он увидел эту Ирину – не как днем, в брюках, в которых фигуру не разглядишь, а в каком-то легком халатике, с высоко открытыми, длинными ногами, – она совсем не показалась ему страшненькой или старой для него. Правда, света у подъезда было немного, но и того хватило, чтобы успеть разглядеть и сделать вывод: можно, и даже вполне.
Весь вопрос состоял в том, чтобы грамотно вернуть ей права, заручившись дальнейшим молчанием, ну отстегнуть определенную сумму на ремонт той «косилки» – там и «куска капусты» много, в конце концов, всегда можно договориться, накинуть за моральный ущерб и окончательно закрыть проблему, как выразился босс. А если начнет базлать и кочевряжиться, понты всякие разводить, ну тогда можно ее и прижать маленько, показать на деле, как профи умеет поднимать и укреплять жизненный тонус. И тут уж учить Багра не надо, у самого «училка» – дай бог каждому! Вот, собственно, и решение проблемы. Куда она потом пойдет жаловаться? Наоборот, пусть считает, что ей крупно повезло, еще и телефончик попросит оставить. Первая, что ли, такая? Вон их сколько в книжечке-то: Оли, Лели, Юли – одно сплошное ули-люли…
А если все-таки оскорбится и пойдет? Вообще-то не должна, по идее. Да кто их, этих шибко образованных, знает? Ну тогда можно и припугнуть. Что вот, мол, девка, пока ты тут стонала, охала да ножками дрыгала, я успел не только поднять тебе тонус, но еще и пару кадров на память запечатлеть. И показать ей для верности маленькую фотокамеру: будешь дышать в тряпочку, и фотики не понадобятся, а забазлаешь, вся Генеральная прокуратура обхохочется. Тоже старый способ – проверенный…
Владимир Харитонович даже и думать не хотел, что такой вполне проходной вариант может у него вдруг по какой-нибудь причине сорваться. А потому сидел себе в кустах и терпеливо ждал развязки.
В девятом часу утра из подъезда вышел Турецкий с молоденькой, но рослой девчонкой, дочкой наверное. Они прошли к огороженной стоянке машин – Багров проследил – и там уселись в синий «пежо». Но перед тем немного походили вокруг стоявшего рядом зеленого «жука» с ободранным боком. О чем-то говорили, девчонка показывала пальцем, а Турецкий только качал головой. Потом они уехали, и тогда Владимир Харитонович откашлялся, прочистил горло и набрал домашний номер Ирины Генриховны.
Он постарался быть максимально вежливым с ней и терпеливым, насколько мог, разумеется приготовившись выслушать ее нервные крики и всяческие упреки. Но, на удивление, встретил спокойствие и даже отчасти понимание. Нет, она, конечно, пару раз приложила его мордой, что называется, об асфальт, но не со зла, а походя, решив, небось, что ему в другой раз неповадно будет. Пришлось даже маленько поюлить, изображая смирение и раскаяние, и, кажется, она ему почти поверила. Но, интересное дело, чем дольше длился у них никчемный, в сущности, разговор, чем больше он унижал себя перед
