прогуляться.
Они пошли по другой узкой улочке, которая, петляя, тоже должна была их вывести к морю, только намного правее пляжа. Улочка неожиданно оборвалась, и перед ними открылась большая бухта, по обеим сторонам которой высились огромные совершенно голые скалы. Было уже темно, и черное с белыми барашками море на горизонте сливалось с черным небом, на котором медленно плыли замысловатые белые облака. В промежутках между облаками высоко в небе сверкали далекие звезды. При входе в бухту горел яркий небольшой костер, вокруг которого сидели молодые ребята. В центре, ближе к огню, бородатый парень пел под гитару песни. Другие слушали. Кто-то тихонько подпевал, кто-то подбрасывал в костер собранные ветки. Блики костра играли на их серьезных лицах. Илья с Сашей присоединились к ребятам. Парень пел песни Галича, Визбора, Окуджавы. И скалистая бухта, и море, и усыпанное звездами небо, и костер, и шум прибоя, и одинокий голос бородатого певца – все это создавало неповторимую и даже неправдоподобную обстановку. Словно Илья с Сашкой были участниками массовки какого-то фильма и смотрели на самих себя на экране кинотеатра.
– Ты видишь, как вон та блондинка на меня смотрит, – наклонившись к Илье, прошептал Саша.
– Нет, – понизив голос, ответил Илюша. И добавил шепотом: – Я тоже с тебя глаз не свожу.
– Извини, Илюша, но мужики пока не моя стихия. Но как только потянет, ты будешь первым.
– Польщен не передать как.
– Короче, я сейчас с этой телкой пройдусь вон в те кустики, а ты, если этот парень петь перестанет, чтобы удержать публику споешь что-нибудь сам.
– Ты чего несешь! Я начну петь – через минуту все разбегутся.
– А ты про Ленина спой. У тебя в восьмом классе получалось.
– А на бис что спеть? Ну а вообще ты сука, Сашка. Вы с Нинкой в свадебном путешествии. Она в двух шагах обгорелая лежит, а ты бабу будешь трахать.
– Буду. Но против своей воли. Потому как не могу с собой совладать – у меня уровень тестостерона зашкаливает. Я больной человек, надо с этим считаться. Всё, я пошел.
Илья наблюдал, как Саша подошел к не сводящей с него глаз девушке, сел рядом и стал ей что-то нашептывать на ухо. Девушка, не сдержавшись, громко засмеялась, а Сашка, сделав осуждающее лицо, помог ей подняться и повел за собой в сторону кустарника. Саша зря беспокоился. После бородача гитару взял тощенький паренек и запел хриплым голосом песню Высоцкого. Потом паренька сменила совершенно очаровательная девчушка и стала читать стихи Ахмадулиной. Когда Саша вернулся в обнимку со своей женщиной, девушка уже пела на стихи Ахмадулиной песню.
Время в Коктебеле летело быстро, хотя и однообразно: пляж с утра, пляж после короткого послеобеденного отдыха и вечер у костра под звуки гитары. И все это время Илья не переставая фотографировал Нину. Когда он перешел на третью пленку, Сашка заявил, что труд в советском государстве должен оплачиваться, и стал требовать
