кипи в котле —Кожу змея, волчий зуб,
Мощи ведьмы бросим в суп…
Мередит и Рен продолжали танцевать, движения их были дикими и яростными, а Филиппа подняла котел, который был глубоко закопан в песок. В нем колыхалась зловещая красная жидкость, та же бутафорская кровь, что щипала мне кожу.
Все вместе:
Больше боли, горе злей,
Варево, кипи в котле.
Павианья кровь, студи,
Крепкий заговор клади.
Филиппа перевернула котел. Послышался тошнотворный всплеск, и все погрузилось во тьму. Зрители вскочили на ноги, воя от восторга и смятения. Я помчался обратно в укрытие, под деревья.
Когда у озера зажглись фонари – слабые оранжевые лампочки, загадочно мерцавшие вдоль воды, – берег взорвался криками, смехом и аплодисментами. Я согнулся вдвое в прохладной лесной темноте, упершись ладонями в колени и тяжело дыша. Казалось, я только что взбежал по холму. Единственное, чего мне хотелось, – это найти другого четверокурсника и вместе с ним облегченно выдохнуть.
Но тихо отметить не получилось. В честь Хэллоуина требовалась вечеринка масштабов вакханалии, и она не заставила себя ждать. Стоило уйти преподавателям и робевшим студентам первого и второго курсов, явились кеги, будто сотворенные какой-то остаточной магией, и в колонках, так жутко усиливавших голос Ричарда, заухала музыка. Первым из воды показался Александр, он шел, спотыкаясь, как восставший утопленник. Поклонники и приятели с других факультетов (первых было много, вторых единицы) окружили его, и он принялся развлекать их рассказом о том, как больше часа бродил по воде. Я еще немного подождал под защитой деревьев, прекрасно понимая, что залит кровью и избежать внимания у меня не выйдет. На берег я отважился вернуться, только когда заметил Филиппу.
Едва я вышел на свет, меня стали громко поздравлять, хлопать по спине и ерошить мне волосы – пока не поняли, какой я липкий. Когда я добрался до Филиппы, в руках у меня были всученные кем-то пластиковые стаканчики с пенившимся пивом.
– Держи, – сказал я, протягивая один ей. – С Хэллоуином.
Она перевела взгляд с моего окровавленного лица на грязные босые ноги, потом обратно.
– Удачный костюм.
Я подергал ее за рукав платья, все еще мокрого и просвечивавшего почти везде.
– Мне твой больше нравится.
Она закатила глаза.
– Думаешь, они нас в этом году всех разденут догола?
– Есть же еще рождественская маска.
– Ох, Господи, типун тебе на язык.
– Остальных видела?
– Мередит пошла искать Голос. Где Джеймс и Рен, понятия не имею.
Александр с извинениями покинул своих слушателей и вклинился между нами, обхватив нас обоих за шеи.
– Все прошло наилучшим образом, – сказал он и добавил: – Что за хрень? Оливер, ты засранец.
– Нет, я Банко.
(Он
