поверь, из плоти и крови. – Я одна из немногих, кто знает, где скрываются его шрамы.
– Так ты рада, что он вернулся?
– Хотела бы, но у нас все очень сложно.
– Боишься, что снова будет больно?
Нет, Тобиас не причиняет боль. Боль он убивает, придает ей сходство с поездкой на карусели, а я сошла с нее восемь месяцев назад.
Пополнив подставку салфетками, перевожу взгляд на Тобиаса и вижу, что он по-прежнему болтает с пожилой женщиной.
– Почти год назад я выдвинула ему ультиматум, и только теперь он изменил свое мнение.
– С ними всегда так, да? – Открыв кассу, Марисса меняет часть чаевых на купюру покрупнее и кладет деньги в карман фартука. Одно простое движение возвращает меня в прошлое. Трипл-Фоллс, улыбающаяся Сельма и ее тортилья. Целая жизнь минула с того дня.
– Ты о чем?
– Ты наконец-то собираешься с силами, чтобы забыть бывшего, жить без него, – и бам! – он снова заявляется на порог твоего дома в ожидании, что ты испытываешь те же чувства. Моя мама всегда говорила: не рассчитывай, что мужчина поймет свои ошибки по твоей эмоциональной шкале, потому что им всегда нужно больше времени, чтобы прийти в себя и разобраться с чувствами. Мужчины – существа эмоционально незрелые.
– Слов правдивее не найти. – Моему незрелому Французу понадобилось непростительно много лет, чтобы прийти в себя. Вот с чем мне сложнее всего примириться. Мало того, не уверена, что мое сердце выдержит еще одно вращение на его карусели.
– Ну, лучше поздно, чем никогда, правда? Честное слово, никогда не видела таких глаз. Не знаю, как ты с этим справляешься.
– Перестань пялиться на него, или он поймет, что мы его обсуждаем.
И секунды не проходит, как Тобиас смотрит в нашу сторону и ухмыляется.
Ублюдок.
Мы резво возвращаемся к делам, отчего наверняка выглядим еще нелепее.
– Так ты прикидываешься мышкой рядом с этим львом? Не обижайся, но, судя по всему, он сожрет тебя заживо.
Бросаю на подругу сердитый взгляд.
– Извини, но это правда. Я чувствую между вами напряжение: ты похожа на гейзер, который вот-вот взорвется, а он… эх, если бы на меня так смотрел мужчина, то я бы, наверное, не раздумывая скинула с себя одежду.
Она подталкивает меня локтем, и я пихаю ее в ответ. С силой.
– О, задира. Да, ты точно от него бегаешь. Не похоже, что тебя недавно трахали. Ты выглядишь… неудовлетворенной. – Марисса хихикает, а я свирепо смотрю на нее, после чего замахиваюсь и ударяю полотенцем.
– Ой!
– Скажи, почему я взяла тебя на работу?
– Из-за моей яркой честной индивидуальности?
– Ага, ладно, раз уж мы заговорили о честности: когда ты собираешься положить конец страданиям нашего повара?
Она оглядывается на Трэвиса и морщит нос.
– На
