застыл, оглянулся:
– Что?
Модератор прошептал что-то, а потом двинулся в другую сторону, как ни в чём не бывало.
– Чего он там сказал-то? – Боря почесал затылок.
Я сразу обернулся к Лекарю. Тот надменно пожал губы, потом ответил:
– Модератор сказал, что гномы очень обиделись на нашего бывшего куратора.
Чернецов стоял во дворе, отвернувшись от нас и уставившись на солнышко. Здесь, в пределах академии, было гораздо теплее, чем на склонах Ямантау.
Мимо Германа сновали студенты других курсов, и он даже улыбался некоторым, а про наше существование будто забыл.
– И чего нам этот Тегрий? – удивился Бобр.
– Дивидэ эт импэра, – важно произнёс Лекарь.
– А? – теперь Бобр уставился на барда.
– Разделяй и властвуй, деревенщина, – высокомерно отмахнулся тот.
Слова Лекаря, наверное, как никогда лучше подходили к моему замыслу. Чернецов ведь знал, что я не упущу возможности.
Твою ж за ногу, а ведь про Тегрия я и забыл.
***
Внутри академии нам перемещаться запрещено не было, и поэтому мы довольно скоро спустились в ту самую аудиторию, где велись занятия «по подземельям».
Наш бывший куратор выглядел… да как обычно.
Он сидел, одиноко уставившись в стол. С красным носом, соловыми глазками, и спиртным от него разило за версту.
Почему его до сих по не нагонят из Батона, я не понимал.
– А… Ик! Плееры… – Тегрий поспешно спрятал какую-то фляжку в стол, но с первого раза не смог попасть в ящик, стукая по дереву.
– Здравствуйте, Тегрий Палыч, – максимально вежливо воскликнули мы.
– Гончар… группа, – бывший куратор был одет так же в шахтёрский костюм, его лысина блестела от пота, – А вы чего тут?
– Мы… – я задумался на миг.
– Соскучились, – вставила скромница Биби.
«Ядрён батон», – Боря прислал мне в голову свою недовольную эмоцию, – «Вот уж по кому, кому…»
Тегрий Палыч счастливо расплылся в улыбке, а потом вдруг показал на передние парты широким жестом.
– Садитесь, мои хорошие. Эх, какие времен-то были, да, плееры?
– Ага, – почти синхронно ответили мы.
– И ведь, щебень-гребень, как сработались же, да? – шахтёр откинулся на спинку стула, – Ну, ик! Вы же помните, как мы учились-то…
Я переглянулся с остальными. Особо тёплых воспоминаний о равнодушном, вечно поддающем Тегрии у нас не было, но мы сразу закивали, улыбаясь в ответ.
– Да, и тренировки, – добавила Биби, – С зубастиками.
Она с трудом вклинивалась в разговор, ведь обычно предпочитала молчать. Но это была моя просьба – я был уверен, что гномья кровь, тёкшая в её венах, должна была помочь.
– Ага, и тренировки по нубоболу, – Тегрий так и улыбался, – Хорошо ведь тренировались? Вы – моя лучшая команда!
«Чего?!» – снова прилетело от Бори.
А
