Метод был дешев и на удивление эффективен.
Однако он не подходил для западных языков – за исключением эсперанто.
США по-настоящему присоединились к гонке умов с большим опозданием. Великое землетрясение в Заливе заставило нацию очнуться и сделать печальный вывод, что страна уже не в состоянии переварить даже природную катастрофу местного значения, не говоря уже о ядерном ударе, способном уничтожить миллионы человек. Но и после этого для смены приоритета с мускулов на мозги потребовался не один год.
Во многих отношениях переход застрял на полдороге. «Электрополымя» по-прежнему занималось почти исключительно оружием, хотя теперь упор делался на оборону в истинном смысле слова, а не контрудары или превентивную стратегию. (Название, разумеется, выбрали согласно пословице «из огня, да в полымя».)
Зато центр в Кредибель-Хилле олицетворял новый подход. Здесь ведущие аналитики постоянно следили за общенациональными пулами «Дельфи», чтобы поддерживать высокий индекс социального спокойствия. После 1990 года смутьяны трижды едва не устроили кровавую революцию, но всякий раз ее отменяли. Наиболее горячие пожелания публики удавалось отследить по динамике заключений пари; то, что можно было изменить, меняли, а то, что нет, тщательно удаляли из тривизора. Когда государство ради отвлечения внимания публики от какого-нибудь нежелательного явления искусственно снижало шансы на выигрыш в «Дельфи», лучшие эксперты лезли из кожи вон, чтобы уберечь от ущерба другие элементы системы.
Новым поветрием была сверхсекретная работа, которая велась в Пареломе и других центрах.
Зачем их создавали? Чтобы раньше всех точно определить генетические предпосылки гениальности.
– Гениальность звучит в ваших устах как ругательное слово, Хафлингер.
– Возможно, я снова опережаю свое время. То, чем вы тут занимаетесь, неизбежно опошлит этот термин, причем очень скоро.
– Я не стану тратить время на возражения. Иначе бы я здесь не работал. Разве что вы сами дадите определение, что понимаете под гениальностью.
– Мое определение не отличается от вашего. Только я говорю, что думаю, а вы занимаетесь подтасовками. Отличие гения от просто умного человека состоит в том, что гений способен принять правильное решение в ситуации, не имеющей прецедентов. Гения штепсельный образ жизни не доведет до перегруза. Ему не потребуется вправлять мозги в психиатрической клинике. Ему ни по чем смена мод, появление и исчезновение жаргонных словечек, сумасшедший круговорот общества двадцать первого века. Подобно дельфину, оседлавшему носовую волну корабля, он всегда чуть впереди и в стороне, но не сбивается с курса. И при этом получает жуткий кайф.
– В высшей степени соблазнительное достоинство, если вас послушать. Почему же вы настроены против нашей работы?
– Потому что побуждением для ваших действий здесь и в других местах служат
