этой остроте мышления его обучили. А может быть, он родился с заданными свойствами. Известно только одно: ему бы не хватило всей жизни, чтобы проявить их в полную силу естественным путем.
Особенно если бы он начинал с того, с чего начинают все обычные люди.
В Бразилии, после того как власть захватил Лоуренсо Перейра, кем бы он ни был, прекратились все религиозные войны – большой контраст по сравнению с жестокими уличными битвами между католиками и макумбистами в Сан-Пауло на рубеже веков. В Филиппинах реформы, проведенные первой женщиной-президентом Сарой Кастальдо, вдвое уменьшили чудовищную годовую статистику убийств. В Гане, когда премьер-министр Аким Гомба предложил навести порядок в своем доме, жители с весельем и шутками взялись за наведение порядка. В Корее после переворота Ын Лим Пака резко сократилось число «клубничных» чартерных рейсов из Сиднея, Мельбурна и Гонолулу, хотя раньше их прилетало по три-четыре в день. Короче говоря, гениальность вдруг пошла в гору в самых неожиданных местах.
– Вас впечатляют события в других странах, как я погляжу. Почему же вы не хотите, чтобы ваша собственная страна получила, так сказать, прививку гениальности?
– Моя страна? Нет, я, конечно, здесь родился, только… Неважно. В нынешние времена это – протухший довод. Потому что у нас принимают за гениальность то, что ею не является.
– Я предчувствую долгий спор. Пожалуй, отложим его продолжение на завтра.
– В какой режим вы меня теперь переведете?
– Во вчерашний. Мы приближаемся к точке, когда у вас все-таки случился перегруз. Я хочу сравнить ваши осознанные и неосознанные воспоминания о событиях, приведших к развязке.
– Не надо мявкать. Вам просто надоело болтать с роботом. Я вам куда более интересен, когда полностью нахожусь в сознании.
– Напротив. Ваше прошлое интригует меня намного больше, чем ваше настоящее или будущее. И то, и другое полностью запрограммировано. Спокойной ночи. Мне нет смысла желать вам хорошо выспаться – хороший сон тоже запрограммирован.
Доставленный в Парелом робкий, тихий, замкнутый мальчик провел большую часть детства, переезжая от одной пары «родителей» к другой, что выработало у него мимикрию под стать хамелеону. Ему нравились почти все «мамы» и «папы». Ничего странного, ведь их подбирал компьютер, что на короткое время погружало Никки в самые разные сферы интересов. Если очередной «папа» увлекался спортом, мальчик проводил много часов с бейсбольной битой или футбольным мячом. Если «мама» отличалась музыкальным слухом, он пел под ее аккомпанемент или разучивал гаммы на пианино.
В то же время он не позволял себе чем-либо увлечься всерьез. Это было опасно, так же опасно, как кого-то полюбить. После перевода в новый дом прежнему увлечению мог наступить конец.
Первое время Никки не
